Привратники
Шрифт:
– Это дерьмо с "Рукоблудом" - моё дело, - сказал он.
– И моё тоже, - возразил я.
– Вот почему я здесь.
Он, сел, вытащил сигарету, спросил не возражаю ли я, если он закурит, и закурил прежде, чем я успел ответить. Теперь оглядываясь назад, я понимаю, что уже тогда должен был догадаться. Этот парень был похож на извращенца. У него были морщины на лице, как у Джеймса Стрита из "Speed Freak"[130]. Один глаз казался чуть выше другого. И у него были эти странные грязные, светлые волосы с проседью и загар на загрубевшем, обветренном лице, как у старого моряка. Он не был похож на копа. Он был похож на убийцу.
– Я знаю, что это твоё дело, - сказал он.
– Tы думаешь, я пришёл по приколу?
– Простите, капитан?
– cказал я.
– Все газеты в этом чертовом штате печатают всю эту бульварную чушь об этом деле. Они выставляют меня самым некомпетентным копом в истории департамента. A это прозвище "Рукоблуд", которoe они толкают? Это звучит нелепо, и поэтому я выгляжу так же нелепо, - Джеймсон встал, закрыл дверь моего кабинета и вернулся на свое место. Струйки сигаретного дыма, казалось, следовали за ним, как призраки.
– Да что твориться с этой чертовой прессой?
– сказал он, а потом этот сукин сын стряхнул пепел на мой ковер.
– Первое, что они сделали - это обвинили полицию в некомпетентности, а затем они принялись клепать лозунги фильмов ужасов на любое похожее преступление, о котором они узнают.
– Это способ повысить узнаваемость происходящего для массового читателя, потому что красивые слоганы помогают продавать газеты. Но я должен напомнить вам, капитан, - прежде чем вы стряхнете ещё раз пепел на пол, - что я журналист, который никогда не использовал это прозвище и никогда не критиковал полицию в ее попытках поймать убийцу.
– Да. Вот почему ты мне нравишься.
Кстати, так называемое "дело Рукоблудa" связано с недавней чередой убийств в центре города. Пока что три женщины: две известные уличные проститутки и одна бездомная. Все трое были найдены задушенными, их тела были тщательно спрятаны в коллекторах Джексон-стрит. И все трое были найдены с отрезанными кистями рук. Они были oтрублены топором или мачете.
– И не беспокойся про свой ковёр, - продолжил он.
– Что? Ваша большая газета не может позволить себе уборщицу?
– Капитан Джеймсон, для человека, который пришел сюда с просьбой о помощи, вам, возможно, придется усвоить несколько уроков вежливости.
– О, к ебеням это дерьмо. Не будь ты чертовым нытиком. Единственная хорошая статья по этому делу, которую я читал, была написана тобой. Поэтому я хочу заключить сделку.
– Что ещё за сделка?
– Было убито гораздо больше трех девушек. Всё равно эта информация рано или поздно просочится. Так что я хочу, чтобы ты опубликовал её первым. Поэтому я расскажу тебе все о деле, и о том, чего не слышала пресса. Ну так как, ты готов?
– Да, сэр, думаю, что да, - понял я.
– Но в чем подвох?
– Ни в чём я доверяю тебе. Плюс ты пишешь для самой респектабельной газеты в городе. Все, о чем я тебя прошу, так это немного расслабиться. Я дам тебе материал, но, когда ты его напишешь, ты скажешь, что мое подразделение делает все возможное для поимки преступника. И когда мы поймаем этого пидораса... ты добавишь парочку хороших слов обо мне. Договорились?
– Не пойдет, - сказал я.
– Bы подкупаете меня. У вас хватило наглости прийти сюда и сказать мне такое? Ради Бога, я же репортер!
– Я бы не назвал это подкупом, - Джеймсон широко улыбнулся и стряхнул пепел на пол.
– Тот дешифратор, который у тебя есть? Звучит мелочно, но знаешь ли ты, что теперь это преступление первой степени FCC[131]? Федеральное преступление. Для начала - год тюрьмы и штраф в пять тысяч. A ещё давай поговорим о твоих доходах. Ты газетный журналист с внештатными подработками на стороне? Ты же не платишь подоходный налог, верно? И cколько статей ты написал под псевдонимом? Мистер "Мансплат", или "Незнакомец", или "Ракета"?
Сукин ты сын,– подумал я.
– Ну так что? Мы наконец можем поговорить?
– cпросил Джеймсон.
* * *
Сиэтл никогда не был городом, известным высоким уровнем преступности. Тридцать шесть убийств в прошлом году во всех районах города. Сравните это с Лос-Анджелесом, Нью-Йорком, Вашингтоном и, ещё по крайней мере, дюжиной других. Вместо этого мы известны космической программой, монорельсовыми дорогами и самым большим рыбным заводом в нашем земном полушарии. Счастливые времена и счастливые люди. Низкий уровень безработицы и отсутствие государственного подоходного налога. Плюс максимальное число грантов NEA[132] и колледжей на душу населения, чем в любом другом крупном мегаполисе страны.
Хорошее место для жизни.
Но была и обратная сторона, на которую никто не обращал внимание. Слишком тёплые зимы и широко открытая политика социального обеспечения, дающие ложные обещания обездоленным - в общем это магнит для бездомных. Они приходят сюда в поисках дороги из желтого кирпича, но все, что они получают, это еще один мост, под которым можно спать, еще один мусорный контейнер, из которого можно есть. Просто прогуляйтесь по Tретьей и Джеймс, Йеслер-стрит, троллейбусному мосту на Джексон-стрит. Вы увидите, как они снуют туда-сюда в своем путешествии в никуда. Высушенные фигуры в лохмотьях, призраки, едва держащиеся в своих измученных телах. Их мертвые глаза торчат из восковых лиц, бескровные губы просят мелочи и обещают все, что угодно, за двадцать долларов. Здесь их так много, так много этих грязных, безымянных нелюдей, без прошлого, без будущего, без настоящего.
Идеальное место для психопата-убийцы.
– Пока жертв всего шестнадцать, - признался Джеймсон.
– Но это еще не самая худшая часть...
– Одному Богу известно, скольких вы ещё не нашли, - сказал я.
– Ты уловил.
Джеймсон привел меня в свой офис в штаб-квартире городского округа. На стене висела большая доска с шестнадцатью листами бумаги. На каждом листе значилось имя жертвы, а в некоторых случаях - только буквы, без удостоверения личности, и дата обнаружения.
– Как вам удалось так долго держать это в тайне?
– cпросил я.
– В основном везение, - проворчал Джеймсон.
– До недавнего времени мы находили одну здесь, другую там. Отдельные инциденты, все жертвы были никем: проститутки, бомжихи, в общем всякий уличный мусор. И у нас есть свои способы держать новости подальше от прессы.
– Значит, вы все это время знали, - сказал я, а не спросил.
– Да, уже больше трех лет, - oн стоял у окна и смотрел на улицу.
– Каждый полицейский участок в округе по-прежнему посмешище после истории с тем ебланом из Грин-Ривер[133]. Что мы могли сделать? Сообщить об ещё одном?