Приют пилигрима
Шрифт:
Когда Джуди вернулась в комнату, глаза у Пени сверкали ярче звезд. На прощание она вознаградила Джерома знаком высшей благодарности — удушающими объятиями и оторвалась от него крайне неохотно.
К большому удивлению семейства, капитан Пилигрим спустился к ленчу.
Глава 8
— Завтра я отправляюсь в Холт Сент Агнесс, — сказала мисс Силвер, — Но перед этим мне хотелось задать тебе несколько вопросов. Я очень рада, что ты предоставил мне такую возможность.
Занавески на окнах ее маленькой уютной гостиной были задернуты. Сегодня на мисс Силвер было пестрое шелковое платье — бутылочно-зеленое, покрытое замысловатым узором из разноцветных точек и тире, который сильно напоминал азбуку Морзе. Это было ее самое новое и самое лучшее летнее платье. Дополнял его короткий бархатный жакет — настоящий ветеран ее
— Иногда, знаете ли, и у нас бывают выходные. Как справедливо отметил лорд Теннисон: «О, час безделья, как прекрасен ты!»
Мисс Силвер кашлянула.
— Не припоминаю такого отрывка.
Что было неудивительно, так как маэстро Фрэнк только что сам его сочинил. Подавив улыбку и ничуть не покраснев, он ответил:
— Один из моих любимых отрывков. Так о чем вы хотели меня спросить?
Дурачить Моди всегда было ужасно весело. Только одного Фрэнк никогда не мог понять: знает ли она, что ее Дурачат? Иногда его одолевало страшное подозрение, что знает. Простодушно взглянув на нее, Фрэнк сказал:
— Готов сделать все, от меня зависящее…
Минуту мисс Силвер вязала в полном молчании. Она отлично справилась с началом свитера для Этель, но теперь подошла к тому этапу, когда требуется считать петли. Губы ее шевелились, спицы звякали. Наконец, она ответила:
— Ты мог бы рассказать мне побольше о семье Пилигримов. Майор Пилигрим так нервничал, и я побоялась, что У него создается впечатление, будто он в полиции на допросе. И это первое, о чем я хотела у тебя узнать: всегда ли он был таким нервозным?
— Нет, я бы не сказал. Когда он был ребенком, считалось, что он всю жизнь будет болезненным, но он все же окреп. Знаете, он прошел через очень суровые испытания — Западная пустыня, потом — военный лагерь, побег, госпиталь, смерть отца, неизвестность относительно судьбы брата, — полагаю, он сказал вам, что после письма из Сингапура они не получали о нем никаких вестей. А потом — все эти происшествия с упавшим потолком и пожаром в комнате. Думаю, тут любой станет нервным.
— Да-да, конечно! Несчастный молодой человек! Надеюсь, все же отыщется возможность немного его успокоить. Он оставил меня в состоянии некоторой неопределенности, но потом все же прислал письмо: он приглашает меня приехать к ним завтра. Я сказала ему, что мне лучше было бы появиться под видом обычной гостьи. И теперь он сообщает, что посвятил в наше дело мисс Коламбу Пилигрим, и что она согласна мне подыграть. Я должна исполнить роль старинной школьной приятельницы. Тут никакого риска, потому что мисс Коламбу посылали учиться в интернат. А мисс Жанетта, из-за слишком хрупкого здоровья, оставалась дома и обучалась вместе с дочерями викария, у которых была замечательная гувернантка. И вот один из вопросов, которые я хотела тебе задать: можно ли рассчитывать на абсолютную сдержанность мисс Коламбы?
Фрэнк рассмеялся:
— Мисс Коламба страшно неразговорчива, поэтому возможность того, что она скажет слишком много, практически равна нулю. Она основательный, надежный человек. Но она всегда делает все по-своему и обо беем у нее свое мнение. Но только не спрашивайте какое: оно известно только ей одной.
Мисс Силвер снова замолчала, считая петли, потом продолжила:
— А что ты можешь сказать о больном кузене, Джероме Пилигриме? Лицо Фрэнка стало серьезным.
— О Джероме? Яркий человек, был лучшим среди лучших. Он намного старше нас с Роджером. Дайте подумать… Мне двадцать девять, Роджер на два года младше — Джерому, должно быть, сорок один — сорок два. Мы смотрели на него снизу вверх — ну, знаете, как мальчики любят кем-то восхищаться. Потом я много лет его почти не видел. Вы знаете, как это бывает — каждый идет по своему пути до тех пор, пока вдруг что-то снова не сведет со старыми друзьями. А к тому времени бедняга уже оказался калекой. Не очень-то приятно видеть его в таком состоянии.
Мисс Силвер взглянула на него очень пристально:
— Фрэнк, ты знаешь этих людей, тебе известны все обстоятельства. Ты полагаешь, Джером Пилигрим повинен в произошедшем?
— Нет, если только он не сошел с ума. Я хочу сказать, тот Джером Пилигрим, которого я знал, просто не мог совершить что-то нечестное. Но после такой травмы головы, которую он получил…
— А считается, что от этой травмы пострадала его психика?
— Нет. Врачи надеялись, что он поправится. Думаю, дело вот в чем. Он боится вылезти из своей норы, потому что ему кажется, будто уродство его чудовищно — гораздо страшнее, чем на самом деле. Будто бы он вызывает у всех отвращение. Выход только один: кто-то должен воодушевить его, заставить перебороть себя и выйти на свет божий. Разные люди пытались его приободрить — мои кузены, Лесли Фрейн, я сам. И каков же результат? Каждый раз, когда он на что-то решается, его организм реагирует самым печальным образом. Ему снова начинают сниться кошмары, он опять посреди ночи будит криками весь дом и до смерти всех пугает. Поэтому врачи сказали: оставьте его в покое, ни к чему не принуждайте. И вот что из этого вышло! Хорошо, им повезло с сиделкой — она, похоже, его понимает.
— Мисс Лона Дэй?
— Да. Они все ее просто обожают.
— Сколько времени она уже с ним пробыла?
— Три года, наверное… Да, должно быть, так, потому что она уже была там, когда пропал Генри Клейтон.
Мисс Силвер опустила вязание на колени.
— Да. Мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне об этом.
— О Генри Клейтоне? — Голос Фрэнка звучат немного Удивленно.
— Если тебе не трудно, Фрэнк.
— Ну, эта древняя история произошла три года назад. Но только она совершенно не касается вашего дела. Хотя все это довольно странно и любопытно. Генри Клейтон был кузеном — а может быть, и является до сих пор — Роджера и Джерома. Его мать была сестрой мисс Колли и мисс Нетты. Он был ровесником Джерому и вроде как перекати-поле. Занимался всем на свете — немного фермерством, немного геологией, немного журналистикой. Как только разразилась война, он осел в Министерстве информации — не спрашивайте меня почему. Очень приятный парень, очень симпатичный, всегда окруженный кучей друзей, почти всегда без гроша. Так вот, незадолго до конца «странной войны» <Период Второй мировой войны с сентября 1939 года до мая 1940 года> он обручился с Лесли Фрейн. Из-за всеобщей разрухи они не могли пожениться до начала сорок первого. По правде говоря, в Холт Сент Агнесс создалось впечатление, будто Генри не очень-то и стремился. Не знаю, рассказывал ли вам кто-нибудь о Лесли. У нее отличная фигура и золотое сердце, но она не красотка. А о Генри ходили слухи, будто он любит «шикарных девиц». С другой стороны, у нее была — и есть до сих пор — куча денег, а я полагаю, Генри решил, что немного денег ему не помешает. Как говорил лорд Теннисон: «Не женись ради денег, но ступай туда, где они есть».
С легким упреком мисс Силвер заметила:
— Слова, вложенные в уста строптивого старого фермера, Фрэнк, вряд ли могут выражать собственные воззрения лорда Теннисона.
Фрэнк поторопился вновь умиротворить ее:
— Конечно, как скажете. Он оставляет двор, ничуть не запятнав своей репутации. Но позвольте мне продолжить рассказ о Генри. Мы приближаемся к кульминации. За три дня до свадьбы между Генри и Лесли Клейтон произошла размолвка. Никто не знает, из-за чего. Я называю это размолвкой, потому что так выразилась Лесли. Она сказала, что не было ничего серьезного, они не поссорились. Я получил все это из первых рук, потому что в дело вмешался Скотленд-Ярд. Генри проживал в Лондоне и числился в Министерстве информации, и меня послали в деревню, потому что я знаю это место и людей.
— Совершенно верно, — согласилась мисс Силвер.
Все еще сжимая руками колени, глядя не на нее, а вниз, на огонь, Фрэнк продолжил:
— Так вот, размолвка эта случилась, очевидно, около полудня. И ничего не происходило до половины одиннадцатого, когда Робине, дворецкий, обычно запирает дом на ночь. Они там, в «Приюте пилигрима», рано ложились — леди в десять, а старик — в четверть одиннадцатого. Отец Роджера тогда еще был жив. Робине думал, что все уже поднялись наверх, но, подойдя к двери кабинета, он услышал, как Генри говорит по телефону. Он, конечно, пытался это скрыть, но на самом деле он стоял там и слушал и услышал, что Генри сказал: «Нет, Лесли, конечно нет! Дорогая, ты же не могла и в самом деле такое подумать! Послушай, я сейчас зайду». Потом пауза — Лесли что-то отвечала, потом он снова заговорил: «О нет, всего половина одиннадцатого». Затем он повесил трубку и вышел в холл — Робине едва успел отойти от двери. Лесли Фрейн подтвердила все это и сообщила, что Генри звонил, чтобы с нею помириться, а во время той паузы она заметила, что уже слишком поздно. Так вот, Генри вышел в холл и сказал Робинсу, что идет навестить мисс Фрейн, и добавил: «Я не задержусь, но не нужно меня ждать. Я возьму ключ и сам запру на цепочку, когда вернусь». После чего вышел из дому так, как был, в той же одежде.