Приют ветеранов
Шрифт:
— Я вижу, вы серьезно разрабатывали их деятельность. Почему?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Самым правильным, наверное, будет сказать: для души. Видимо, мой кругозор настолько узок, что я могу всерьез увлечься только раскрытием особо сложных случаев. Хотя бывало — попадал в неудобное положение: интуиция подводила.
— Ну что же, я вас прекрасно понимаю. И что же вы выяснили?
— «Гортензия» — ведущая среди подобных клиник. С нее, собственно, все и началось. Понемногу они собрали у себя едва ли не лучшие силы в этой области. Со всего света — от Аляски до Южной Африки. Если не ошибаюсь, там уже сейчас работают врачи из вашей страны.
— Совершенно верно, — согласился Мерцалов. — Там, насколько мне известно, созданы прекрасные условия — работа, вознаграждение. Страна приятная — маленькая, уютная, уровень жизни — из самых высоких в Европе, да и в мире, наверное. Меня только удивляло, почему клиника эта появилась не в Штатах: мы привыкли думать, что все лучшее — в Америке, если только не успела перехватить Япония. Так было в прошлом веке, так началось и третье тысячелетие, первая его декада. И вот вместо этих обетованных стран — Европа, причем не центр, а, так сказать, ближе к окраине: Калерия. Вы об этом не задумывались?
— Задумывался, и очень серьезно. Особенно когда у меня вообще возник интерес к «Гортензии».
— Как же вы объясняете себе такой выбор места? Я понимаю, если бы клиника там появилась, так сказать, на родной почве: талантливый хирург-трансплантолог, своя школа, институт — ну, нечто подобное эффекту Нильса Бора в Дании в свое время. В таких условиях создается центр притяжения для заинтересованных специалистов, они начинают съезжаться — одни едут сами, других приглашают персонально… Да, тогда бы это выглядело естественно. Но ведь на самом деле, если не ошибаюсь, все произошло не так?
— Совершенно иначе. Не было ни отечественного таланта, ни института. Появились организаторы и, разумеется, средства, стартовый капитал. Как мы теперь уже знаем точно, основатели «Гортензии», прежде чем сделать выбор, достаточно внимательно исследовали несколько стран Восточной Европы и только после этого остановились на Калерии.
— Еще чашечку?
— M-м… С удовольствием. Черный, с сахаром.
— Извольте. Я думаю, мистер Докинг, раз уж вас заинтересовала эта клиника и ее история, вы наверняка проанализировали те параметры, по которым выбиралось место.
— Ну конечно же.
— А вы откровенны.
— Это ведь мое личное дело. Не Службы.
— Быть может, вы ожидаете от нас какой-то помощи?
— Было бы глупо скрывать это. Но я хотел бы, с вашего позволения, прежде всего обрисовать обстановку детально. Если у вас есть время, разумеется.
— Нам везет: видите, меня пока не беспокоят.
— Итак, параметры. Прежде всего, конечно, я обратился к налоговой системе. Клиника была задумана как весьма прибыльное предприятие, какой и стала на самом деле. Естественно, владельцы заинтересованы, как и любой человек в мире, платить как можно меньше налогов. Поэтому, кстати, Америка должна была отпасть почти сразу. А в Калерии налоговая система достаточно мягкая.
— Понятно. Могу им только позавидовать.
— Сначала мне тоже все было понятно. За исключением одного: в соседней Виландии налоги еще ниже.
— Климатические особенности?..
— Они практически совершенно одинаковы. Если говорить о климате, то в Европе можно было бы найти десяток стран, гораздо более благоприятных в этом отношении.
— Может быть, в Калерии строительство обошлось дешевле?
— Вполне вероятно, если бы строительство клинического центра велось какой-либо из местных фирм. Однако была приглашена шведская — не самая дешевая, скажу вам откровенно.
— Чем дальше, тем интереснее. Видимо, дешевле стоила земля?
— Да, она обошлась недорого. Но то же самое можно сказать о соседних государствах: каждое из правительств было готово на немалую скидку, понимая, каким источником доходов и поводом для рекламы станет клиника. Речь идет не только о налогах: в страну приезжают будущие пациенты и, как правило, не в одиночку, а следовательно, гостиницы, магазины, туризм, транспорт… «Гортензия» существует четыре с лишним года, и, поверьте мне, Калерия на ней зарабатывает совсем неплохо. Я уже не говорю о рабочих местах: весь низший персонал, разумеется, местный, а его немало, потому что комфорт и сервис в клинике воистину первоклассные.
— Значит, и не стоимость земли…
— Она, кстати, не куплена. Лишь арендована на девяносто девять лет. Но без права пересмотра условий.
— Весьма разумно.
— Уверяю вас, в создании клиники участвовали не только высокопрофессиональные медики, но и адвокаты, крупнейшие рекламисты, проект создан американской фирмой, оборудование — японское, американское, германское.
— А охрана?
— Что?
— Я спрашиваю: из кого набирали охрану?
— Что-то наподобие интернационального легиона. Крутые профессионалы. Ваши соотечественники тоже принимают в этом участие — не только у операционных столов.
— Я в этом и не сомневался. Кстати, Виталий Владленович, этими людьми стоит поинтересоваться.
— Будет сделано, — ответил Надзоров.
— Но мы отклонились. Итак, к каким же выводам вы пришли, пытаясь разобраться в проблеме «Гортензии» — если такая проблема существует, разумеется? Если да, может быть, мы перейдем непосредственно к ней?
— О, конечно же. Что касается выводов, то я смог найти лишь одно преимущество, которым Калерия владеет в отличие от своих соседей.
— И это?..
— Географическое положение.
— Любопытно.
— Сначала это и мне показалось не очень убедительным. И все же… Я обратил внимание на два обстоятельства. Калерия обладает морским побережьем, на суше же граничит с пятью государствами. В то время как Виландия — лишь с тремя.
— А второе?
— Самый крупный в этом регионе международный аэропорт. Цдва ли не следующий после Франкфурта.
— Иными словами, все виды транспорта: морской, сухопутный, воздушный. Что же, очень удобно для больных, нуждающихся в услугах «Гортензии». Похвальная забота со стороны владельцев… Кстати, вы еще не коснулись весьма существенного вопроса: кто хозяин7 Каково происхождение стартового капитала? Деньги ведь были, надо полагать, немалые. Кто создал этот самый фонд?