Приют ветеранов
Шрифт:
— Да, был такой эпизод. Но нынче его все равно тут нет. Свободный человек, он решил побывать там, куда его не заносило по служебным делам. Умчался неожиданно, даже не попрощавшись.
— Так что сейчас он далеко?
— Честно говоря, я даже не знаю, где. То ли в Африке, то ли где-то в Бразилии… Просто не знаю.
Мерцалов сказал совершенно искренне: он на самом деле не знал. Не до Милова ему было в последнее время и вообще не до отставников. Получают пенсию, живут как живется, чего еще?
— Не беспокойтесь, — утешил он британца, который, правда, и не выказывал
— Уверяю вас, это серьезно. Такие процессы лучше пресекать в самом начале.
— Догадываюсь. Кстати, само происхождение этих сверхпрограммных трансплантатов тоже представляет интерес.
— Я отдаю себе отчет в этом. Однако полагаю, что разумнее найти нить и по ней добираться до клубка, чем искать в первую очередь клубок, который может оказаться где угодно. Даже у меня под кроватью, — пошутил гость.
Мерцалов кивнул.
— Что ж, примем к сведению.
— Благодарю. А теперь вот о чем: могу ли я доложить моему шефу, что ваша Служба продолжает контролировать ситуацию с рынком и наркотропами?
— Разумеется. Мы напишем официальное письмо. Все конкретные данные предоставит вам полковник Надворов.
Хозяин кабинета сделал движение, словно собираясь подняться.
— В любое время, — подтвердил его заместитель.
— Господин генерал, еще одна просьба — личная. Мне хотелось бы задержаться в Москве на несколько дней. Просто я здесь никогда не был…
— Это уже не моя компетенция, а мидовская. Виза ведь у вас в порядке?
— Виза — в абсолютном. Я предупредил вас ради того, чтобы вы не отвлекали слишком много сил на мое сопровождение…
Мерцалов улыбнулся.
— Не больше чем положено. Поскольку вы не премьер, не король и вообще не V.I.P., мы не станем уделять вам особого внимания.
— Вы позволите позвонить вам, если возникнет такая необходимость?
— О, конечно. Правда, я далеко не всегда бываю в кабинете.
— Буду надеяться, что мне повезет.
— Желаю вам того же. Хотите совет на прощание?
— Выслушаю с удовольствием.
— Эта клиника… Она уже ощутила на себе ваше внимание?
— О, вряд ли. Я умею, когда нужно, работать достаточно тонко.
— Пусть она почувствует.
— Зачем?
— Чтобы люди там занервничали. Тогда они скорее начнут суетиться и совершать какие-то, пусть маленькие, ошибки.
— Я понял вашу мысль.
— Вот и воспользуйтесь ею. Докинг улыбнулся.
— Непременно. Я очень рад совпадению наших мыслей. Дело в том, что мною задумана подобная операция, и вскоре я займусь ею. А может быть, ее уже начал проводить один мой коллега — такой же маленький сыщик, как и я.
Мерцалов, пожалуй, покраснел бы, если бы умел краснеть.
— Ну конечно же, — пробормотал он. — Кстати, раз уж вы решили задержаться в Москве, вероятно, вы нуждаетесь в рекомендациях? Что и где посмотреть?.. Если вам понадобятся дефицитные билеты, в Большой театр, например… Хотя вы, наверное, воспользуетесь услугами посольства?
— Возможно, я и загляну туда… А что касается Москвы, то меня интересуют не театры; прежде всего Берфитт. Не можете ли вы
Мерцалов усмехнулся.
— Могу. Смотрите только, чтобы вас не приняли за шпиона. Или за гостиничного вора, что более вероятно.
— О, скорее всего они будут не так уж далеки от истины, — со всей серьезностью ответил гость. — Но в таком случае я снова прошу вашей помощи. Мне хотелось бы получить номер в той же гостинице, где остановился он.
— Вы настолько богаты?
— Я одинок, — признался Докинг, — и не предаюсь дорогостоящим порокам. Только дешевым.
— Надеюсь, вам не изменит чувство меры.
— Ну, до сих пор не случалось.
— Номер в «Империуме» для вас полковник Надворов закажет немедленно. Это все?
— Теперь, видимо, да.
— В таком случае разрешите последний вопрос. Вот эти ваши предположения и поиски — они никак не связаны с похищением бета-углерода?
Докинг выдержал взгляд Мерцалова, не дрогнув.
— Мы не участвуем в этой операции.
— Ах, так! М-да… Ну, желаю вам успехов.
Когда оперировал доктор Юровиц, наверху, за стеклом, на смотровой галерее всегда собиралось немало зрителей. Специалистов, разумеется, для которых это было еще одной формой учебы.
Только что сестра в очередной раз промакнула бумажной салфеткой проступивший на лице хирурга пот; в операционной и так было нехолодно, но ему казалось, что бестеневые лампы еще повышали температуру. Увы, без них обойтись было невозможно. Особенно в возрасте, когда зрение едва заметно начинает сдавать.
Сейчас обе берцовые кости были после соответствующей обработки и подгонки совмещены и скреплены и шла кропотливая, ювелирная работа сращивания нервов. Операция проводилась под местным наркозом, и доктор Юровиц временами бросал взгляд на лицо пациента; делал он так по старой привычке: между ним и головой оперируемого был установлен экран, и виднелась только верхняя часть его головы, а точнее — густые черные волосы чемпиона мира по автогонкам «Формулы-один», на последних соревнованиях потерпевшего (не по его вине, впрочем) аварию. Кости правой ноги оказались раздробленными настолько, что проще было отнять ее и поставить новую — с девяностопроцентной гарантией успеха. Лучше Юровица в клинике «Гортензия» никто этого не делал (а может быть, и во всем мире).
После нервотрепки с внешними слоями мускулатуры было уже значительно легче, и пот не досаждал до такой степени. Эту работу Юровиц доверил ассистенту, отошел от стола и аккуратно снял маску. Переведя дыхание, он почувствовал, что изрядно устал. Но это была предпоследняя операция, на последнюю сегодня его хватит, должно хватить. Однако нужно хорошо отдохнуть, медитируя: предстояло заменить кишечник; и это было хотя и не Бог весть как сложно, но возни достаточно. Пациент — не какой-нибудь гонщик, а известный писатель, автор нескольких бестселлеров, его обращение в «Гортензию» делало клинике хорошую рекламу, но зато требовало стопроцентного успеха.