Приют ветеранов
Шрифт:
— Что вы делаете! — крикнул старший по команде — Не беспокойтесь, — сказал Милов невозмутимо. — Автомобиль делает предварительный маневр: вокруг слишком много народа, и он, естественно, опасается.
— Она же не живая, ваша машина!
— Это сложный философский вопрос, — сказал Милов, продолжая манипулировать ключом.
На глазах у всех джип легко развернулся на пятачке и начал приближаться к ним.
— Пожалуйста, освободите проезжую часть, — сказал Милов. — Понимаете, она иногда выкидывает всякие штуки. Перед вами, знаете ли, опытный экземпляр. Но на тротуар никогда не въезжает: на это у нее существует строжайший запрет.
— Хотел бы я иметь такую машину, — пробормотал кто-то у него за спиной.
Милов
— Оставайтесь на месте. Вы открыли, и этого достаточно.
Милов ухмыльнулся.
— Что ж, садитесь вы. Но за все последствия отвечаете вы.
Тот поглядел с подозрением.
— Что у вас там еще за фокусы?
— Ничего. Разве что кое-какие меры против угонщиков. А любой из вас для машины не более чем человек, пытающийся угнать ее без моего разрешения.
— Так дайте такое разрешение, черт бы вас побрал!
— Для этого я должен сесть на свое место.
— Прекрасно. Я сяду рядом с вами.
— Только после меня. Иначе…
— Да, я понимаю. Обождите, пока я зайду с той стороны.
— Охотно.
Полицейский, держа пистолет наготове, обошел машину и остановился возле дверцы.
— Теперь можете садиться.
— О'кей.
И Милов нырнул на свое место. Уселся. Дверца захлопнулась сама. Мягко щелкнула блокировка. Полицейский снаружи застучал в стекло.
— Минуту! — крикнул Милов.
Мотор, так и не заглушенный, глухо шуршал под капотом. Мерцали индикаторы компьютера. Милов обернулся, кинул взгляд на заднее сиденье; его сумка лежала там, никем не тронутая. Он удовлетворенно кивнул и включил передачу.
Полицейский снаружи заколотил по стеклу рукояткой пистолета. Но в эти стекла можно было бы стрелять и боевой пулей. Возможно, даже бронебойной, хотя подобному испытанию Милов еще не подвергал эту машину — его противники, видимо, просто не запаслись такими пулями.
Да и эти тоже, решил Милов, плавно отъезжая от полицейского управления. Правда, жестянку эту при везении пробить можно, но уж никак не усыпляющей пулей.
Ну что ж, теперь надо ожидать погони. Захватывающей, как в кино. К сожалению, в жизни они, как правило, не столь интересны и продолжительны. Еще лучше, когда их совсем не бывает. Вот так мы и постараемся сейчас сделать…
Милов понимал: форы перед преследователями — а что вдогонку за ним помчатся немедленно, сомнений нет — у него в лучшем случае минута. Вряд ли полицейским понадобится больше, чтобы разместиться по машинам. И в самом деле, минуты не прошло, как сзади послышался волчий призыв сирен. За это время Милов успел взять всего лишь один поворот. Вой сирен — это хорошо, по ним легко определить, где находится противник. Однако у них тоже есть свои хитрости. Те, кто воет во всю глотку, — это загонщики, и рассчитывают они направить Милова по ложному пути, туда, где вроде бы еще оставался выход, но именно там и станут ждать его перехватчики, занимающие свои позиции без сирен, даже без фар, может быть. Сейчас в эфире наверняка идет самый активный обмен сообщениями и раздаются команды: кому где быть и каким способом остановить Милова, когда он выскочит на засаду. Что ж, любопытно будет послушать эти голоса…
Было темно, и приходилось внимательно смотреть за дорогой, крутясь по узким переулкам, часто без нормального покрытия. Машина волочила за собой длинный шлейф пыли, поэтому ехать приходилось на небольшой скорости. Времени и свободных рук, чтобы поймать полицейскую волну в эфире, не оставалось. Милов задним числом выругал себя за то, что не поинтересовался у Докинга, какие частоты использует полиция в этих краях. Теперь оставалось рассчитывать лишь на то, что джип сам поможет — своим нестандартным снаряжением.
Милов задал компьютеру поиск и несколько
Прошло около минуты, пока система справилась с заданием. Наконец из множества переговоров по радиотелефонам удалось выудить нужные, и тут же на экране стали одна за другой обозначаться полицейские машины. Милов, бросая на изображение мгновенные взгляды, соображал. Четыре машины шли вдогонку — параллельно ему по магистральным улицам, этакий гребешок о четырех зубьях. Понимали, что Милов крутится где-то тут, в переулках и, если он не захочет вертеться так до сухого бака, ему придется хоть однажды изменить направление и при этом неизбежно пересечь магистраль. Хорошо, что темно, подумал Милов, не то они подняли бы вертолет, и тогда деваться было бы совсем уж некуда. А так еще посмотрим…
Все новые точки вспыхивали на дисплее рядом с большими перекрестками. Полицейские посты. Глупо, подумал Милов, тратить силы друг на друга в то время, как нам следовало бы работать вместе… Что поделаешь, обстановка не позволяла спокойно втолковать им, где на самом деле собака зарыта. Да и это, как принято выражаться, не моя тайна. Скорее государственная. Вот и приходится изображать зайца — впрочем, англичанин скорее сказал бы «лису»… Тут, значит, посты. А сам я где? Ага, вот. Понятно. Кстати, а пометить меня они не догадались? Милов включил анализ. Нет, не догадались — им просто в голову не пришло, что в подобной обстановке я решусь на побег; кроме всего прочего, такое действие, по их правилам, является уликой, косвенным доказательством причастности к убийствам. Конечно, в конце концов я оправдался бы, но когда?.. А тут приходится спешить…
Он глянул на часы. Ага, как раз время спутниковой видимости. Надо воспользоваться этим — доложить о том, как оборачиваются события. Неожиданным образом… Пока меня еще не травят по-зрячему.
Милов выдвинул антенну. Послал вызов. Время, пока шла синхронизация, тянулось, как показалось ему, невыносимо медленно. Наконец ответили:
— Будишь среди ночи…
— Виноват. Свежие новости.
— Давай, раз уж разбудил.
Милов доложил. Потом минуты две слушал то, что говорили на том конце. Выслушав, кивнул, хотя там этого и не видели.
— Так и сделаю.
— Попытайся найти его обязательно. Теперь у него может уже быть информация.
— Все понял.
На этом связь закончилась. Надо поинтересоваться тем, что происходит куда ближе к нему, чем была Москва.
Так. Ну а там, впереди — кто еще вступил в переговоры? Ага, понятно: скорее всего это засады. Одна, две, три… Пять. Богато живут… И, само собой, дело еще и в том, что престиж задет — никому неохота выглядеть дураком. Правда, и мне тоже. Будь у меня возможность, я с ними поиграл бы в прятки, пока им не надоело бы. Но времени нет. Нужно успеть встретить Докинга, потому что только он смог бы все же вывести меня из-под удара, хотя бы объявив своим сотрудником. Если подумать как следует, ему стоило попробовать сделать это, не выходя из полицейского управления, в крайнем случае связаться со своими, объяснить… Хотя суть, вероятно, в том, что и он сам тут не совсем официально и, надо думать, не хочет прежде времени докладывать о возникшей у него версии. Пока ведь у меня самого одни лишь предположения, а у Докинга и того меньше. Вот когда нам удастся напасть на что-то действительно доказательное, тогда будем рассчитывать и на официальную поддержку и ему, и мне. Но для этого нам нужно объединиться, что возможно только в случае, если я все-таки выскочу из этой переделки…