Приют ветеранов
Шрифт:
Размышляя так, Урбс бесшумными шагами продвигался вдоль постов. Ему всегда лучше думалось в темноте и в движении. Что-то уже начало складываться в его голове, когда он услыхал странный звук, заставивший его застыть и вскинуть всегда готовое к бою оружие.
Звук, донесшийся до него, мог, конечно, издать и зверь; во всяком случае, так скорее всего подумал бы человек, непривычный к Экваториальной Африке и не знающий как следует ее этноса. По мнению людей несведущих, живые существа тропического леса или буша могут издавать великое множество всяких звуков, на самом же деле их количество и характер
Урбс в этот миг находился между двумя соседними постами и не мог позвать на помощь никого, чтобы не выдать себя. Сейчас приходилось полагаться только на самого себя. Впрочем, ему не впервой.
Услышанный звук Урбс оценил сразу: он свидетельствовал о беспомощности. Правильнее всего было бы определить его как сдавленный стон, вырвавшийся вопреки старанию удержаться. Урбс и сам поступил бы так же, окажись он в критическом положении в густом мраке обступающего Приют леса Всякий звук привлекает внимание зверей куда быстрее, чем доходит до сознания человека, а выстоять в схватке с хищником безоружному вряд ли удастся, если он даже здоров.
Первая мысль, шевельнувшаяся в мозгу Урбса, была, пожалуй, самая нелепая: он подумал, что это Берфитт. Вертолет мог потерпеть аварию, а то и подвергнуться атаке с земли или с воздуха: до полного спокойствия в Раинде было еще далеко В таком случае Берфитт мог пострадать при вынужденной посадке или даже — если вертолет подвергся обстрелу с земли — получить ранение. Произошло это где-то поблизости, вскоре после вылета из Приюта, иначе Берфитту было бы сюда не добраться. Если так, то надо спешить на помощь. О возможности появления Берфитта говорило и то, что неизвестный явно пытался добраться именно до Приюта, иначе нормальный, знающий эти места человек поскорее покинул бы пределы звериного царства.
Решение созрело мгновенно. Держа автомат на изготовку, Урбс сдвинул со лба на глаза окуляры ноктовизора. До сих пор начальник обходился без этого полезного прибора, но всегда имел его при себе, совершая обход. Он повернул влево и, ступая все так же бесшумно, направился туда, откуда только что донесся стон; Урбс двигался, пригибаясь, чтобы не представлять собой хорошую мишень на случай, если это ловушка. Одновременно он внимательно вслушивался в тишину.
Человек, однако, молчал, и идти приходилось почти наугад. Хотя Урбс был уверен, что в общем сохраняет верное направление.
Сделав уже около тридцати шагов, он снова уловил наконец звук. Не стон, но громкое, редкое дыхание; казалось, человек втягивает и выталкивает из себя воздух уже из последних сил.
Ориентируясь на звук, Урбс немного изменил направление и, продвинувшись еще футов на тридцать, нашел наконец того, кто заставил его немало встревожиться. Он снова поднял ночные очки на лоб, вгляделся.
К счастью, тут стонал не Берфитт; лежавший человек был — Урбс понял сразу — куда меньше ростом, и кожа его казалась намного темнее. Это явствовало даже сейчас, почти в полной темноте: лицо его почти не выделялось на фоне земли, в то время как свои загорелые руки Урбс ясно различал.
Нет, не Берфитт, но и не какой-нибудь неизвестный туземец. В лежавшем человеке, чья защитного цвета рубашка была перемазана кровью, в особенности на груди, распорядитель Приюта, обладавший хорошей памятью, сразу же опознал своего давнего знакомого — помощника главаря той шайки, которая вот уже достаточно давно и без осечек доставляла ему постояльцев Приюта, а именно ветеранов, или тех, кого тут было принято так называть.
— Хозяин… — пробормотал раненый хриплым шепотом. — Помоги, во имя Аллаха…
— Что с тобой? Где остальные?
— Наверное, больше нет никого… Может быть, кому-то… удалось убежать… не знаю. Говорить ему было трудно.
— Помоги мне… Перевязать нужно…
— Сейчас, сейчас, — успокоил его Урбс. — Но что произошло?
— Мы пошли… достать для тебя… последних…
— Понимаю. И что?
— Была засада… Нас расстреливали… в упор… из луков…
— Кто?
— Не знаю… Не арабы. Не обычные негры. Пигмеи. Нам не надо было брать их человека. Теперь они мстят…
— Кому-нибудь из ваших удалось остаться в живых?
— Не знаю… Меня ударили ножом в самом начале, и я…
— Поспешил унести ноги, понимаю. Где это было?
— На Киву…
— Было ведь вам сказано: не ходите дважды в одно место!
— Всего из-за одного человека… Почему ты не спасаешь меня?
— Не бойся. Сейчас. Много было этих — нападавших?
— Не знаю. Стреляли из-за укрытий. Из кустов. Подкрались совсем бесшумно…
— Они точно были пигмеями?
— Я давно их знаю. Стреляют очень хорошо.
— Это известно… Как ты добрался сюда?
— Я… не знаю. Шел… Потом полз…
От Киву доковылять сюда — с такой раной в груди? Это представлялось Урбсу по меньшей мере невероятным. Что-то в этой истории было не так. И с этим надо разобраться как можно скорее.
Достав из нагрудного кармашка свисток, Урбс вызвал подмогу и успокоил раненого:
— Сейчас мы отнесем тебя в Приют, окажем помощь. Если ты не умер до сих пор, то уж теперь мы тебе не позволим.
— Во имя Аллаха милостивого… Спасибо… — прохрипел тот из последних, похоже, сил.
Урбс просвистел еще раз. На этот раз ему откликнулись из-за ограды. Он опустился на колени, еще раз — для верности — вгляделся; да, тот самый, его можно узнать по холеной бороде. Не повезло тебе, бородач. Но что-то все же не совпадает. Или он уж и память потерял?..
Додумывать было некогда: подбежали трое охранников. Урбс распорядился нести раненого прямо в операционную и предупредить врача. На себя он не очень полагался. Но в общем не так уж плохо получалось: вот и еще один ветеран нашелся. Конечно, потом будет много лишней возни: если этих и в самом деле истребили, придется искать новых поставщиков… Урбс усмехнулся, махнул рукой, отгоняя эту мысль: если операция пройдет успешно, пусть тогда кто-нибудь другой гниет в глуши, в Приюте, а на его век и полученного достанет. Ему очень хотелось верить, что пройдет неделя, ну от силы две — и конец, весь мир открыт, живи где хочешь и как хочешь.