Приз для принцев
Шрифт:
Он поднялся, подошел к окну и открыл его; ворвавшийся холодный ветер ударил ему в лицо. Но вид города с мерцающими огнями, казалось, сведет его с ума; он в бешенстве погрозил кулаком ни в чем не повинной ночи. Потом закрыл окно, подошел к креслу и сел, закрыв лицо руками.
На следующее утро в половине шестого Стеттон, сопровождаемый Науманном, сел в большой серый туристический автомобиль, ожидавший их перед отелем «Уолдерин».
Утро было холодное — такое холодное, что
Молодые люди были одеты в шубы и кепи, к тому же они перед выездом проглотили по чашке горячего кофе.
Автомобиль тронулся. Внимание Стеттона привлекла спина человека, сидевшего рядом с шофером и одетого во что-то меховое.
— Кто это?
— Врач.
Стеттон отвернулся к окошку.
Машина быстро доехала почти до конца улицы, потом повернула налево на Зевор-роуд. Улицы были тихие и пустынные, казалось, они накрыты серым плащом опасности, а дневной свет освещает их только местами, отчего все вокруг имело странно пятнистый вид.
Стеттон больше ничего не чувствовал и ни о чем не Думал, он пребывал в дреме, но постепенно холод пробудил его; он глубоко и с острым удовольствием вдохнул морозный воздух. Они уже были недалеко, Науманн говорил, что до места встречи машина довезет их за Двадцать минут.
Вдруг ему в голову пришла одна мысль, он наклонился и оглядел сиденье впереди, потом начал ногами ощупывать пол автомобиля.
— Что ты? — спросил Науманн.
— Я не вижу… где шпаги?
— Фраминар привезет их.
Снова тишина. Они уже выехали за город, и машина бойко катилась мимо рядов голых деревьев с наледью на черных ветвях, мимо изредка попадавшихся крестьянских хижин. Холод, казалось, усиливался; мужчины еще глубже спрятали подбородки в меховых воротниках. Автомобиль пересек мост и круто свернул налево; впереди лежала ровная, прямая дорога, с одной стороны которой, примерно с милю в сторону, показалось большое, вытянутое строение, похожее на заброшенную овчарню.
Когда автомобиль приблизился к нему, Науманн нагнулся вперед и коснулся руки шофера, тот кивнул и остановил автомобиль.
Мужчины выбрались из машины и пошли по узкой тропинке, которая вела за строение. Науманн шел впереди, за ним Стеттон; доктор, предварительно вытащив черный кожаный баул, замыкал шествие.
Они обнаружили, что остальные уже там и в одном из многочисленных сараев греют руки над костром, который они развели из старых плах. Вновь прибывшие подошли, и все сдержанно раскланялись друг с другом.
Стеттон заметил на земле у ног месье Шаво длинный черный деревянный ящик и удивленно на него уставился.
Науманн и Фраминар отошли вместе в угол сарая и начали что-то вполголоса обсуждать. Доктор поставил свой баул на землю и сел на него. Месье Шаво остался стоять у огня и воспринимал происходящее с полным равнодушием.
Вскоре Науманн и Фраминар вернулись и объявили, что в сарае недостаточно света, поэтому решено, что все должны выйти наружу. Они вдвоем вытащили
— Снимите ваши пальто, месье, — распорядился Фраминар, который, как старший из двух секундантов, имел право командовать. И вполголоса обратился к Шаво: — Поторопитесь, а то мы замерзнем.
Противники сняли пальто и головные уборы. На Шаво был надет обтягивающий шерстяной жилет, Стеттон остался в плотно вязанной фуфайке.
Он действовал чисто механически, бесконечно повторяя про себя совет синьора Доници, касающийся маленькой хитрости из арсенала самого синьора.
«С разворота вниз и одновременно укол».
При этом Стеттон крепко стиснул губы, чтобы не повторить этого вслух…
— Месье Шаво, ваш выбор, — сказал Фраминар. С этими словами он поднял ящик и поставил его на торец.
Шаво подошел и вынул одну из шпаг. Едва он это сделал, как Фраминар поскользнулся на утоптанном снегу и упал.
Ящик перевернулся, но Шаво успел подхватить его.
При этом его кисть коснулась острия одной их шпаг, и он с проклятием отдернул руку.
— Что такое? — спросил Стеттон, сделав шаг вперед.
— Ничего. Просто укол, — равнодушно отозвался Шаво, поднимая свою шпагу.
— Но если вы ранены…
— Говорю же вам, ничего!
Фраминар тем временем поднялся на ноги и, пробормотав извинения, подал Стеттону другую шпагу. Он настоял на том, чтобы осмотреть руку Шаво, но, увидев, что это просто царапина, развел соперников по своим местам.
Стеттон сжал губы, чтобы удержать их от дрожи.
И сильно удивился, услышав команду Фраминара:
— Господа, en garde! [5]
Быстрый обмен салютами, и затем вращение стали.
От первой же встречи с оружием Шаво у Стеттона упало сердце.
Жесткость глаз Шаво была сравнима только с твердостью его руки. Стеттон ощутил и то и другое сразу.
Конкурировать с этим человеком было невозможно, но при этом… при этом он почувствовал, как кровь взыграла в его жилах.
5
В фехтовании — в состоянии боевой готовности (фр.)
Они прощупывали друг друга.
Шаво фехтовал с некоторой осторожностью, имея в виду предательский лед, который был у них под ногами. Стеттон сосредоточил все внимание на своем запястье и предоставил телу самому заботиться о себе. Шаво, увидев это, подскочил ближе, подставляя Стеттону эфес своей шпаги.
Внезапно блеснула сталь, быстрый поворот, и Шаво, низко наклонившись, как пантера прыгнул вперед.
Острие его шпаги прорвало фуфайку Стеттона, тот отпрыгнул в сторону, чтобы избежать укола, но поскользнулся на льду и упал на колени. Впрочем, пока Шаво разворачивался для новой атаки, он успел вскочить.