Приз для принцев
Шрифт:
Они с Виви только-только проехали последний круг по Саварон-сквер, и Алина велела кучеру поворачивать домой, когда они лицом к лицу столкнулись с принцем Маризи, сидящим в своем экипаже бок о бок с генералом Нирзанном.
Он смотрел прямо на Алину. К собственному сожалению, ее лицо покрылось румянцем; она с достоинством склонила голову в приветствии, принц ответил тем же, но, как ей показалось, немного холодно.
Вот и все. Два экипажа разъехались в разные стороны. Алина от досады закусила губу и даже не узнала Стеттона, который вскоре после этого проехал мимо них в туристическом автомобиле.
На следующий день мадемуазель Солини не покидала дом. Через окно гостиной она около часа наблюдала за послеполуденным променадом и несколько раз видела экипаж с принцем и генералом Нирзанном. Ее снова посетила мысль, что генерал выдал ее.
— Но, — убеждала она себя, — принц никогда не простит ему этого. Нет, он мой; нужно быть терпеливой.
Несмотря ни на что, ей было нелегко, и, когда вечером заехал Стеттон, она была с ним предельно добра и любезна. Он не мог говорить ни о чем больше, как только о своем грядущем счастье. Он так настойчиво просил определить дату достижения своей цели, что Алина в конце концов назвала день в начале июня.
Месье Стеттон предложил развлечь ее небольшой прогулкой. Он утром случайно услышал, что в нескольких милях от Маризи на Зевор-роуд стоит старинный французский замок, ныне превращенный в гостиницу.
Он хотел бы знать, не пожелает ли мадемуазель Солини на следующий день прокатиться с ним на его легковой машине. И поспешил добавить: он, конечно, надеется, что Виви составит им компанию. После некоторого колебания Алина приняла его предложение и сказала, что они будут готовы к десяти часам утра.
День прошел вполне благополучно, если не считать небольшого инцидента, который случился, когда автомобиль проносился по холмистому пригороду на запад от города.
Они только что миновали небольшой деревянный мост и повернули налево на прямую ровную дорогу, вправо от которой виднелась группа беспорядочно раскиданных низких строений.
Стеттону, взглянувшему на них, это место показалось знакомым, потом он узнал его и, повернувшись к Алине, заметил:
— Вот там я дрался с Шаво.
Она бросила быстрый взгляд в ту сторону и, кажется, пожала плечами, но ничего не сказала.
Замок находился примерно в пятидесяти милях от Маризи, и они подъехали к нему сразу после полудня.
Все было восхитительно. Они позавтракали на открытой террасе, ярко освещенной солнцем; направо фиолетовой полосой поднимались величественные горы.
На час или даже более того они засиделись за кофе, поданным в маленьких глиняных чашечках. Пока Стеттон и Виви приятно болтали обо всем и ни о чем, Алина смотрела в сторону Маризи, обдумывая некое грандиозное дело. Вскоре они были готовы возвращаться.
Когда Стеттон доставил их к дому номер 341, было уже около пяти часов. Виви взбежала по лестнице в свою комнату; Алина пошла в библиотеку и звонком вызвала Чена.
— Кто-нибудь звонил? — спросила она, когда он появился.
— Да, мадемуазель. Принц был здесь в два часа и еще раз — в четыре.
— Он оставил какую-нибудь записку или сообщение?
— Ничего, мадемуазель.
Глаза Алины блеснули. Наконец-то! Она не сожалела о своем отсутствии, наоборот, посчитала это удачей.
Однако надо было что-то придумать, чтобы принц увидел ее, и как можно скорее; она знала, в чем заключалась ее сила.
После пяти минут размышлений она подошла к телефону и позвонила графине Потаччи. Графиня была рада услышать свою «дорогую Алину»; она даже пожаловалась, что та пренебрегает ею.
По какому делу? Мадемуазель Солини желала получить приглашение на оперу в ложу графини на сегодняшний вечер. Конечно! Графиня будет очень рада видеть ее.
По пути они остановятся у дома номер 341. Алина сказала, что в этом нет необходимости, поскольку она поедет в своей машине, но графиня настаивала. Они с графом позвонят ей в восемь часов.
Алина положила трубку и вызвала Чена, приказав ему накрыть стол к обеду на полчаса раньше, чем обычно.
Потом она легко взбежала по лестнице в свою комнату.
Вся ее усталость после долгой поездки забылась; она была в наилучшем расположении духа и так ласково говорила со своей горничной, что в значительной степени утратила репутацию грозной хозяйки.
Когда двумя часами позже она спустилась к обеду, Виви подбежала и обняла ее, возбужденно воскликнув:
— Спасения нет, как ты хороша!
Алина засмеялась и поцеловала ее. Ничей восторг не порадовал бы ее больше, чем восторг Виви.
Впрочем, в этот вечер восторгов было достаточно, хотя не все они предназначались для ее ушей.
Вечером в опере едва она под руку с графом вошла в ложу, как все бинокли обратились в ее сторону. Но Алина появилась здесь не для этого. Бросив через весь зал быстрый взгляд на ложу принца, она обнаружила, что ложа пуста. Однако было еще рано, принц всегда появлялся позже. Освещение стало гаснуть, тишина опустилась на зал, и оркестр начал увертюру. Потом — сегодня давали «Риголетто» — поднялся занавес, на сцене под тихую музыку возник дворец герцога Мантуи, и горбатый шут начал проделки, которые должны были привести его на путь горя и смерти.
Но Алина не спускала глаз с ложи принца и вскоре была вознаграждена, увидев, как портьеры медленно раздвинулись и появился принц в сопровождении генерала Нирзанна и одного или двух членов семьи.
Потом занавес упал; зал снова осветился; со всех сторон слышалось жужжание разговоров. Полдюжины молодых людей Маризи явились в ложу графини Потаччи, привлеченные туда присутствием красивой русской.
Алина приняла их любезно и весело беседовала с ними, но все время наблюдала за ложей принца, правда только краешком глаза.