Признание
Шрифт:
— Я говорил ему, что нет свободных номеров, но он настоял на своем.
— И долго он собирается здесь пробыть?
— Он мне не сказал.
Последовала более долгая пауза.
— Вот дьявол! Можно и разобраться с ним, если придется.
— Только не в моей гостинице.
— Ладно.
Потом Ратлидж решил, что человек, стоявший в тени у двери, ушел, потому что квадраты света исчезли и в саду все стихло настолько, что до Ратлиджа донеслась песня сверчков.
Он был почти уверен, что в гостиницу наведывался Барбер из «Гребной шлюпки».
Неожиданно подавший голос Хэмиш напугал его: «На твоем месте
Но Ратлиджу не спалось, и Хэмиш у него в голове тоже разгулялся. В конце концов Ратлидж оделся, тихо спустился по лестнице и вышел в ночь.
Звезды ярко светили на черном небе; слышно было, как на той стороне дороги журчит невидимая река. Повернув налево, он дошел до окраины Фарнэма и зашагал дальше. Впереди чернели лишь силуэты амбаров на трех ближних фермах.
Ратлидж почти не сомневался в том, что на средней ферме, где жили Нэнси Бразерс с мужем, аэродрома не было. Будь он на месте армейского начальства, он бы выбрал ферму, которая стоит ближе к устью реки. Оттуда легче взлетать ночью; туда легче посадить подбитый самолет. Кроме того, оттуда проще следить за вражескими цеппелинами, которые, ориентируясь по рекам, движутся к Лондону… В конце концов, Франция не так уж далеко отсюда; должно быть, нетрудно было преодолевать небольшой участок открытого моря.
Путь Ратлиджу преградила невысокая сетка — наверное, ограду поставили, чтобы коровы не выходили на дорогу. Вдали, на фоне звездного неба, чернела какая-то постройка. Она могла оказаться и домом, и амбаром. Ратлидж решил осторожно разведать обстановку. Главное — не разбудить фермера.
Сетка заржавела и местами порвалась, но высокая трава и вьющиеся лозы послужили ей поддержкой. Обвив столбы, они создали труднопроходимый барьер, более надежный, чем сама ограда. Найдя пролом футах в двадцати дальше по дороге, он с трудом продрался сквозь дикую ежевику и шиповник и выбрался на поле. Он медленно пошел вперед, глядя себе под ноги, и вскоре обнаружил место, где когда-то находился аэродром. От казарм и ангаров сохранились лишь остатки фундаментов. На месте летного поля даже трава росла по-другому… Вернувшись, чтобы осмотреть развалины, Ратлидж споткнулся о невысокую кучку камней и выругался. Ему с трудом удалось не упасть. Вдали залаяла собака, и он застыл на месте.
К сожалению, вскоре оказалось, что пес не сидит на цепи у дома фермера, как он надеялся. Лай делался все громче — пес несся к нему.
Ратлидж стоял неподвижно. Когда пес оказался футах в пятидесяти от него, он тихо свистнул и вытянул руку ладонью вниз. Пес, большой, черный, замедлил бег, потом замер на месте. Хвост его застыл, шерсть на загривке встала дыбом. Ратлидж присел на корточки и позвал:
— Ко мне! Умница, хороший песик! — Он говорил тихо, не сводя глаз с животного. И вдруг пес опустил хвост и завилял им, а затем, вытянув морду, понюхал пальцы Ратлиджа.
Прошло добрых два года после того, как аэродром закрыли, но пес наверняка запомнил живших здесь веселых и приветливых людей. Наверное, он принял Ратлиджа за одного из них и даже позволил погладить себя за ушами.
Они вместе побрели по полю, а потом повернули к дому. На заднем дворе Ратлидж увидел аккуратно сложенные доски и кучи кирпичей. Бережливый фермер прибрал все, что оставили после себя Королевские военно-воздушные силы. В другой куче лежали сломанные пропеллеры, треснутые распорки шасси и даже обрывки и обломки брезента и металла. Видимо, какой-то самолет рухнул или пострадал в воздушном бою, и такие же бережливые механики из наземной службы спасли, что могли. Интересно, подумал Ратлидж, на что фермеру эти обломки?
Пес побрел на двор, а Ратлидж повернул назад, туда, откуда пришел. Найти дыру в ограде оказалось труднее изнутри, но после нескольких неудачных попыток он все же выбрался на дорогу.
Он зашагал назад, к деревне. Почти дошел до нее — вдали уже блеснула река, — как вдруг услышал, как скрипят весла в уключинах и тихие голоса разносятся над водой. Потом совсем близко от него послышался шорох — лодку затаскивали на глинистый берег.
Ратлидж быстро спрятался в тени большого платана на повороте дороги. Нависшие над головой ветви и листва надежно укрывали его.
От реки на дорогу поднялись три человека. Они шли молча и гуськом прошагали мимо «Гребной шлюпки», прижимаясь к стене. Участок, на котором стоял паб, был обсажен высокими кустами; крыша отбрасывала тень, в которой нетрудно было спрятаться. Когда трое выбрались на главную улицу, Ратлидж заметил у каждого на левом плече тяжеленный рюкзак. Все они слегка горбились. А в правой руке каждый тащил дробовик; стволы тускло поблескивали в лунном свете.
Контрабандисты, понял Ратлидж и попятился. Спина коснулась шершавой коры. Против трех дробовиков ему точно не выстоять.
Троица тем временем без единого слова разделилась. Двое поспешили дальше по главной улице; третий направился прямиком к нему.
Глава 8
Ратлидж понял, что ему остается только одно: стоять на месте, прижавшись к стволу платана, и готовиться ко всему. Времени на то, чтобы надвинуть шляпу глубже на лоб или хотя бы отвернуться, у него не оставалось. Он осторожно опустил голову так, чтобы подбородок почти касался воротника, и стал ждать.
Хэмиш беспрестанно ворчал у него в голове. Ратлиджу казалось, что он тоже ждет, спрятавшись где-то у него за спиной. И все же он понимал, что на самом деле никакого Хэмиша рядом нет и он ничем не поможет, если дело дойдет до схватки.
На глазах у Ратлиджа неизвестный перешел дорогу по диагонали и закряхтел, поправляя лямку рюкзака на затекшем плече.
Пятьдесят футов. Тридцать. Двадцать футов — и конец.
Теперь он так близко, что его можно рассмотреть. Но те двое, которые ушли, еще в пределах слышимости. Стоит один раз крикнуть, и они вернутся. С одним Ратлидж еще как-то справится; он почти не сомневался, что сумеет разоружить его. Ведь на его стороне фактор неожиданности. Но остальные двое могут застрелить его издали. Он мог надеяться только на одно: прежде чем они начнут стрелять, уйти с линии огня.
Барбер без всякого труда мог бы забить его дубинкой до смерти. И эти тоже сначала застрелят его, а потом уже будут волноваться.
Что-то в походке третьего показалось Ратлиджу знакомым. Может, он уже встречал его здесь прежде, когда приезжал с Франс?
И тут незнакомец, оказавшийся всего в десяти футах от Ратлиджа, снова закряхтел, поправляя рюкзак.
Теперь только рюкзак их и разделял; он не давал контрабандисту заметить стоявшего под деревом Ратлиджа. Он прошел мимо, насвистывая себе под нос.