Признание
Шрифт:
– Что случилось?
– Они были против того, чтобы мы губили дар природы ради коммерциализации. Я был готов проигнорировать их, пока однажды мой пилот не показал их мне. Я не видел их раньше. И сразу же был поражен их красотой. Протесты имели смысл. Я решил сохранить их для себя, но для более корыстных целей. Видишь ли, - он поворачивается ко мне.
– Когда я положил глаз на эти острова, я знал, что они особенные. Они были приобретены в качестве инвестиций в бизнес, но во время того полета я увлекся ими. И я
Он делает шаг ко мне. Мое сердце начинает бешено колотиться.
– Эта женщина, Лилли, - говорит он, наклоняя мой подбородок вверх.
– Ты.
И он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй, наполненный страстью. Жизнью. Я прижимаюсь к нему, опьяненная красотой и сладостью его слов. Даже если это ложь. Даже если они имеют под собой зловещий умысел.
Они всё еще влияют на меня.
Точно также, как он влияет на меня.
Глава 14
Мы сбрасываем якорь и небольшой плот к берегу. Группка местных жителей махает нам. Откуда они взялись? По мере приближения я понимаю, что это одна большая семья. Отец, мать и четверо детей: три мальчика и одна девочка.
– Кто они?
– спрашивая я Стоунхарта.
– Наша прислуга, - отвечает он.
Дети подбегают к причалу. Они смеются и кричат, искренне радуясь нашему приезду.
Стоунхарт поднимает девочку и кружит её, затем опускается на колени и обращается к её братьям:
– Приятно познакомиться, - говорит он на испанском.
Мои брови взлетают вверх.
– Ты говоришь по-испански?
– Достаточно, чтобы сказать "привет", - подмигивает Стоунхарт.
Родители подходят к нам. Женщина обнимает Стоунхарта и целует в щеку. Мужчина же пожимает ему руку двумя своими, склоняя голову снова и снова и говоря что-то, чего я не понимаю.
Я стою и завороженно смотрю. Это больше похоже на большое семейное воссоединение, чем на приезд собственника земельного участка в свое имение.
Пока это продолжается, дети обращают свое внимание на меня. Двое мальчиков стесняются, прячась за ногами матери, в то время, как девочка очарована Стоунхартом. Третий мальчик, по всей видимости самый старший (должно быть ему больше шести или семи), подходит ко мне и дергает за руку.
Я смотрю вниз, пораженная тем, как маленькая ладошка оборачивается вокруг моего указательного пальца. У него что-то спрятано за спиной.
Я опускаюсь на колени и улыбаюсь.
– Привет, - говорю я.
– Как тебя зовут?
Он хихикает, смотря на меня, затем опускает взгляд и вытаскивает другую руку. В ней он держит красивую ракушку.
– Это мне?
– спрашиваю я.
Он ложит мне её в ладонь, краснеет и бежит к своим братьям.
Они начинают смеяться, когда он присоединяется к ним.
– Лилли, - Стоунхарт
– Это Мануэла. Мануэла, познакомься, это Лилли, - говорит он по-испански.
Женщина, которая едва достает до моего подбородка, берет меня за руку и крепко сжимает. Затем, без предупреждения, притягивает меня к себе и целует в обе щеки, повторяя слово “Бьютифул! Бьютифул!” снова и снова.
– И её муж Хосе.
Стоунхарт указывает на мужчину, который также широко улыбается мне и пожимает руку уже более формально.
Познакомившись, двое детишек хватают нас за руки и тянут в сторону дома. Между тем, их отец берет наши сумки и несет вслед за нами.
– Мануэла говорит, что ты очень красивая. Жемчужина из самых глубин. Самая поразительная женщина, которую она только могла представить со мной, - он ухмыляется.
Мы идем в сторону виллы. Я, находясь в оцепенении, следую за Стоунхартом. Эти люди - эта семья - все поклоняются ему.
Я вижу, как он взаимодействует с детьми. Они бегают кругами вокруг него. Мало того, что он не против, так ему еще кажется нравится внимание. Я никогда не видела ничего подобного. Никогда не ожидала увидеть ничего подобного. Не от Стоунхарта.
Здесь на острове он совершенно другой человек. Может быть это тропики так влияют на него.
За размышлениями я понимаю, что несмотря на всё то, что он показал и сделал, должно быть трудно быть Стоунхартом. Он является владельцем одной из самых успешных и таинственных компаний. Он построил её с нуля. Он не может позволить себе проявить слабость, как в своей профессиональной жизни, так и в личной.
Тем более, что его личная жизнь вращается вокруг меня.
Но я не могу позволить себе испытывать к нему симпатию. Он выбрал свой собственный яд. Но всё же, увидев его в этой ситуации... добавляет неожиданную нотку гуманности к нему.
Теплое чувство растет в моем сердце. Я пытаюсь игнорировать его, но смех окружающих, девственно чистое, усеянное пальмами побережье, красивая вилла...не позволяют мне сделать это. Я ничего не могу с этим поделать, но чувствую себя счастливой.
– Они думают, что ты - герой, - говорю я, когда мы наконец-то оказываемся одни внутри.
Кондиционер обеспечивает долгожданное облегчение от жары.
Стоунхарт улыбается. Он садится на кровать, а затем без предупреждения падает как подкошенный. Я вздыхаю, а потом смеюсь. Это так...неожиданно.
– Они привыкли жить на одном из соседних островов, - объясняет Стоунхарт.
– Они были в ужасе, когда узнали, что кто-то - чуземец - купил их землю. Когда я приехал сюда и решил ничего здесь не развивать, они были в восторге. Мануэла умоляла меня позволить ей работать на меня и не брать за это деньги. Она просто хотела показать, насколько она ценит то, что я изменил свою точку зрения.