Признания в любви кровью написаны
Шрифт:
Спустя пару минут Тайлер снова очнулся — закинул запотевшую голову назад и прокряхтел:
— Я сказал ей. Она знает то, что знаю я…
— Что ты знаешь? — сохранять невозмутимость в голосе казалось невозможным, но через боль в горле у него получалось.
— Я-я… — он почти ответил, но вдруг его тон переменился: — больше не буду слабым. Её не смог, смогу тебя… убить, — и с его губ сорвался крик: тело начало трансформацию.
Ксавье тотчас выстрелил, и хотя стрела попала меж лопаток, метаморфозы с телом выбросили её прочь. Почти так же
Пришлось отступить на несколько шагов и попробовать выстрелить снова. Но руки предательски задрожали, и стрела пролетела по касательной, оставив лишь рваный порез на звериной плоти.
Ксавье отшатнулся дальше, хотя понимал, что от огромного чудовища это его не спасёт…
Но смогла вовремя подоспевшая Энид: со стороны входа в парк донёсся волчий рык, и хотя огромные глаза хайда уже маячили пред лицом, без слов обещая ужасную смерть, за одну секунду всё изменилось. Быстрый образ существа с серой шёрсткой, но яркой чёлкой, сопровождающийся порывом ветра — и уже два зверя снесли фонтан, как картонный домик, подняв облако строительной пыли в воздух, и покатились дальше, сцепившись в смертельных объятиях.
Оставалось надеяться, что ослабленный хайд проиграет в схватке с Энид. Помочь Ксавье ей никак не мог…
Он бросил на зверей полный боли за подругу взгляд и сорвался с места в самом быстром беге за свою жизнь.
Но только он отбежал от парка, перед ним на перекрёстке затормозила полицейская машина, преградив дорогу. Опустилось стекло, и оттуда выглянул шериф, вытирая со лба пот:
— Садись, — и Ксавье, не видя поводов для возражения, юркнул в автомобиль. — В дом Гейтсов?
— Да, — и они сорвались с места.
Сердце стучало где-то в висках, и это помогало — отгоняло прочь мысли. У Ксавье было лишь одно желание: не думать, просто интуитивно отыскать Уэнсдей. И уже тогда решить, можно ли вновь начать соображать головой или лучше навеки впасть в забытье.
Он не заметил, как они затормозили напротив укутанного мраком полуразрушенного особняка. Но это его не волновало — он тут же включил фонарь, вылетел из машины, откинул скрипучие ворота во двор и побежал в дом, не позволяя себе передышек. Все двери там оказались отперты. Возможно, ноги вели его прямиком в какую-то изощрённую ловушку. Но даже если так — он не мог не проверить. Если у него был хоть крохотный шанс на спасение Уэнсдей — Ксавье не мог его потерять. Лучше наивно завести себя в ловушку, нежели потерять её навеки в случае, если никакой ловушки не было и Тайлера так замучили толики совести в душе, что он оказался хотя бы раз в жизни искренен.
Ноги сами завели его в подвал — он тоже не был заперт — и Ксавье завертел фонариком во все стороны, пытаясь отыскать между многочисленных полок бедную девочку. Когда луч света всё-таки упал на неё, он отпрянул: от изумления, что Тайлер всё-таки не обманул, и от вида Уэнсдей, что лежала к нему спиной.
Под светом заблестела алая лужица на полу и железные цепи, сковавшие
Медленными шагами он приблизился к ней, боясь обойти её и посмотреть в лицо. Воображение разбушевалось и воссоздавало картины, где укрытый чёрными косичками лежал голый череп.
Но фонарь осветил почти нетронутое лицо. Лишь несколько кровоточащих царапин и пульсирующий ушиб под чёлкой. Глаза — закрытые и безмятежные, как у крепко спящего сладким сном. И только губы перекошены от боли…
Он провёл фонарём ниже, осветив исполосованный ранами торс. Самый страшный порез — внизу живота. Очень глубокая и опасная для жизни рана приблизительно чуть ниже пупка.
Оголённые колени распухли, и на них пульсировали новоявленные синяки.
Но самое главное — почти незаметно и редко, но её грудь вздымалась от дыхания. Она была жива. Он нашёл её. Раненой, но ещё живой…
— Уэнсдей… — он опустился перед ней на колени и заглянул в бледное лицо. — Теперь всё будет хорошо. Я обещаю, — он мгновенно снял с себя куртку и прижал к самой глубокой ране.
Главное, чтоб она не погибла до приезда медиков.
— Вещь… — вдруг прошептала она и едва-едва приоткрыла глаза.
Они были полны боли и гнева.
— Им… им нужен Вещь. Они нас обманули… — Уэнсдей не продолжила: застонала и снова потеряла сознание.
А с улицы донеслись сирены скорой помощи.
========== Глава 20: Погибель ==========
Комментарий к Глава 20: Погибель
Так-с, я тут поглядела на свою работу и решила, что рейтинга R тут недостаточно. Смена рейтинга ничего в работе не поменяет, если что) Теоретически, конечно, это может развязать мне руки, но пока такого у меня в планах нет)
Первым в подвале к ним присоединился запыхавшийся шериф с фонарём на лбу и пистолетом наготове, а за ним мельтешили нервные медики. Донован полминуты рывками оглядывался, направляя ствол в каждый подозрительный угол, а потом сам себе кивнул и спрятал оружие в кобуре. Врачи за ним облегчённо выдохнули.
— Мертва? — тихо спросил шериф, пропуская медиков вперёд.
— Жива… — шёпотом отозвался Ксавье и, одной рукой продолжая прижимать куртку к самой страшной ране, с нежностью провёл по щеке девушки тыльной стороной ладони.
И хотя кожа была холодна, словно кожа настоящего мертвеца или кусок льда, он ощутил мнимое, но приятное тепло. Ведь он касался живой, а не мёртвой плоти. И это оказалось невероятно приятным на ощупь. Удивительно, как ранее, казалось, незначительная деталь стала до боли в сердце важной.
Уэнсдей бы не понравилось, что кто-то ласково касался её щеки, но он и не собирался ей об этом рассказывать. Просто хотел запомнить момент, когда чуть не потерял её, и всё же успел обнаружить живой.