Признания в любви кровью написаны
Шрифт:
Тайлер нахмурился — что ему вновь проклятая жизнь уготовила?
Но, как оказалось, ему предоставили билет обратно в мир.
— Тайлер Галпин, есть предложение.
Он промолчал в ответ — ведь уже почти забыл, как говорить. Да и ему просто не хотелось.
— Всего одно одолжение — и ты будешь свободен.
Пришлось поднять заинтересованный взгляд.
— Я тебя освобожу. А взамен ты расправишься с Уэнсдей Аддамс. Она всем мешает.
Тайлер не стал отвечать, но впервые за долгое время улыбнулся. Он с радостью принёс бы к ней правосудие
***
Ещё не рассвело, а он уже стоял у запертого на ночь полицейского участка. Там, конечно, кто-то дежурил, но это было скорее формальностью — дежурный спал на рабочем месте. Конечно, спал не по своей воле. Пара капель снотворного в кофе обезвредили мешающего полицейского.
Пока всё было в точности, как ему сказали — значит, всё готово. Надо только выкрасть Уэнсдей Аддамс. Камеры уже поломаны, полицейский и под крики не проснулся бы, а в кармане лежали безупречные дубликаты ключей.
— Время пришло, Уэнсдей… — прошептал он и бесстрашно проник в участок через главный вход.
Ключи действительно подошли. Как же всё просто…
Он быстро добрался до камер. Там была всего одна заключённая — она спала на койке в каком-то новом чёрном платье, с идеальными, как всегда, косичками и, несмотря на сон, напряжённым бледным лицом. На тонкой шее — длинная полоса пластыря.
Какой беззащитной она тогда была, и как мирно в тот момент вздымалась её грудь, как для той, кто сломала его жизнь. Но Тайлер не купился на этот облик — у него была задача. Украсть девчонку, а дальше до самого кровавого полнолуния делать с ней всё, что угодно. Только не давать ей умереть раньше времени.
Его таинственным спасителям нужно было всего две вещички. И обе требовалось принести им сразу после её смерти. Иначе они могли испортиться.
Тайлер заранее знал, что ключа от камеры не имел. Но это не проблема… его спасители научили принимать форму хайда лишь частично. Выплеск гнева — и он обращался наполовину. Силы хватило бы, чтоб выломать какую-то дверь.
Перевоплощаться было одновременно и больно, и приятно — словно делали болезненный, но приносящий облегчение массаж.
Всего одно движение, и у него всё получилось — с оглушительным грохотом дверь отворилась. Конечно, такая личность, как Уэнсдей, всё услышала: она резко присела, и её зрачки странно блеснули.
— Кошмары — это увлекательно, но без твоего участия, — сказала безэмоционально она и почему-то потянулась к ботинку.
Он уже бросился к ней, предугадывая, что она что-то прятала там, но рефлексы подвели — не успел. Она достала маленький ножик, и он скользнул по его руке, разрезав вену.
Терпеть такое отношение Тайлер не стал — по телу вновь разлилось ощущение перевоплощения, и он её ударил лапой наотмашь.
Она упала на пол, и из её плеча брызнула кровь. Кажется, она почти вскрикнула, но прикусила губу, вскочила на ноги и вновь размахнулась своим ножом — и на этот раз за её якобы грозным выпадом он скользнул по правому нижнему ребру.
И всё же он был куда сильнее. Один удар ногой — и она упала
Но Уэнсдей не сдавалась и вновь постаралась вступить с ним в схватку. Но лишь больше потрепала себе одежду и тело, а удар по голове наконец лишил её сознания.
— Какая же ты неугомонная, — произнёс он спящей Уэнсдей и закинул её безвольное тельце себе на плечо.
И покинул участок так же, как и проник — через главный вход.
***
В доме Гейтсов он ощущал себя почти как дома. Даже в подвале. Даже с такой необычной пленницей, что уже много часов лежала рядом с ним и весьма часто приходила в сознание. Приходилось её избивать. Иногда так, что она скрючивалась, содрогаясь и издавая сдавленные стоны. А он мог наслаждаться ощущением своей победы.
Наконец эта девчонка получила по заслугам. Ещё бы после неё расправиться с Энид Синклер, Ксавье Торпом и своим отцом. Никто из этих людей не заслуживал жизни. Они все причастны к его страданиям.
Он вновь осмотрел Уэнсдей. Хорошо он её потрепал. Она вся была исполосована ранами, а её платье, которое ему так сильно почему-то не нравилось, превратилось в тряпки. И всё же она оставалась красивой, как бы ему ни хотелось это отрицать. Такая холодная и необычная девочка. По-настоящему необычная. Она не строила из себя аутсайдера, а действительно являлась им.
И будь она чуточку благоразумнее, у них бы был шанс. Почему-то в этом Тайлер не сомневался. Но Уэнсдей предпочитала всё портить… глупая проклятая девочка.
Она бы могла быть его. Целиком, от своих косичек и до пальцев на ногах принадлежать ему. Добровольно. Из них вышла бы замечательная пара… они вдвоём необычные.
Тайлер провёл рукой по её холодной, но притягательной шее, думая, а не убить ли её немного раньше. Чтоб она перестала травить и совращать его мысли одним лишь своим существованием. Вещь всё равно уже должны были похитить — сумерки снаружи стремительно сгущались.
Он убрал руку с её шеи и отсел подальше. Ему следовало ещё немного подождать… как бы ни хотелось убить объект своих чувств. И как бы ни хотелось, чтоб она просто была его. Чтоб он мог её целовать, обнимать, иметь доступ к её телу… но всё это было доступно в другой, какой-то вымышленной реальности.
Зачем-то Уэнсдей очнулась, когда он отсел.
— О, ты проснулась? Или снова заснёшь? — интересно, насколько чётко она помнила, что до этого засыпала дальше, потому что он её избивал.
— Жду, когда ты заснёшь. Навеки, — её голос был непривычно тихим и хриплым, хотя из него и разило обычным ядом.
— Не пытайся строить из себя сильную, Уэнсдей, — в её нынешнем положении это выставляло её до смешного глупой.
Чтоб напомнить ей, где она оказалась и от кого всё зависело, Тайлер перевернул её на спину и склонился над её лицом. Сильно красивым лицом…