Призрачная любовь
Шрифт:
Закатывая глаза, я стремительно пересекаю свою квартиру и с раздражением падаю на диван, натягивая на себя одеяло и притворяясь, что этот огромный засранец не пялится на меня из моей кухни.
Быстро поняв, что я не собираюсь облегчать ему задачу, он испускает тяжелый вздох и направляется ко мне, проходя между диваном и журнальным столиком и опускаясь на него.
Его колени почти соприкасаются с моими, и когда мое сердце начинает учащенно биться, я начинаю волноваться.
Я думаю, что пришло время посмотреть правде в глаза.
— Ты готова поговорить об этом?
Я усмехаюсь.
— Какие из моих действий могли бы создать у тебя впечатление, что я вообще планирую
Он упирается локтями в колени, наклоняясь вперед и оказываясь, на мой взгляд, слишком близко.
— Значит, ты просто собиралась ненавидеть меня до конца своей жизни? — спрашивает он. — Или у всей этой херни с избеганием меня есть срок годности?
— Знаешь, я не задумывалась об этом, но когда я сказала тебе, что больше никогда не хочу с тобой разговаривать, я вроде как имела в виду именно это, так что давай просто предположим, что первый вариант — это то, что нужно.
— Не повезло. На меня это дерьмо не действует.
— Не повезло. Ты не тот, чье доверие было обмануто. Мы здесь не в игру играем, Айзек. Это моя жизнь. Это настоящие чувства и эмоции, с которыми ты играешь, и не тебе решать, как они будут исцеляться. Я не думаю, что ты понимаешь, какую сильную боль ты мне причинил.
— В том-то и дело, Аспен. Я знаю. Я знаю, что причинил тебе боль. Я облажался, но притворяться, что меня не существует, и игнорировать проблему — никому не помогает. Ради Остина и твоих родителей ты должна иметь возможность находиться со мной в одной комнате.
Я усмехаюсь, вскакивая на ноги и глядя на него так, словно он сошел с ума.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной, да? — говорю я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза, и когда я прохаживаюсь перед кофейным столиком, его тяжелый взгляд прикован ко мне. — Все всегда делается ради них, но как насчет меня, Айзек? Ты уже много лет знаешь, что я к тебе чувствую. Это не секрет, и сколько я себя помню, я всегда старалась скрывать это, угождать всем остальным, чтобы не было неловко и странно. А ты, ты, большой гребаный мудак, постоянно напоминаешь мне, что ничего никогда не случится. Я понимаю, ладно. Ты и я, это не что иное, как фантазия. Но чего я, блядь, не понимаю, так это почему? После всего, после того, как ты точно знал, что это будет означать для меня, или как это повлияет на Остина, почему ты вообще допустил возможность вернуться в ту комнату со мной?
Самая тяжелая тишина, которую я когда-либо ощущала, нависает над моей квартирой, как грозовая туча. Я падаю обратно на диван, закрыв лицо руками, не доверяя себе, что не сломаюсь.
— Поверь мне, Птичка, если бы я, блядь, знал, я бы тебе сказал.
Схватив с дивана подушку, я запускаю ею в его глупо идеальное лицо.
— Я говорила тебе не называть меня так, — говорю я, когда он ловит ее и прижимает к груди. — И это дерьмовое оправдание, и ты это знаешь.
— Мне жаль, Аспен. Я просто… с той первой ночи в "Vixen" я не могу выбросить это из головы, и я знаю, что это был твой первый раз, и тебе не с чем сравнивать, но секс — это не просто так. Он никогда не бывает так охуенно хорош, но с тобой…..блядь, Аспен. Ты хоть представляешь, как редко можно найти кого-то настолько охуенно совместимого с тобой?
— Ух ты, — говорю я, встаю и иду на кухню, отчаянно нуждаясь в чем-то, что могло бы меня отвлечь и удержать от разрыва прямо по центру. — Значит, ты разрушил меня, потому что тебе нравится, когда твой член мокрый. Просто охуенно, Айзек.
— Это не так, и ты это знаешь, — настаивает он, вставая и следуя за мной.
— Тогда зачем? Так как, что касается меня, то я шла туда, чтобы забыть о тебе, потому что перспектива того,
— Конечно, ты должна знать, что, если бы я знал, что это ты, в первую ночь в “Vixen", я бы никогда так не поступил.
Я сжимаю челюсть, отводя взгляд.
— Конечно, я это знаю, — говорю я. — Я не злюсь из-за первого раза. То есть, конечно, меня бесит, что знание того, что это был ты, отменяет все, чего я пыталась добиться той ночью, но это было не более чем дерьмовое совпадение. Что знание того, что ты стоял за моей спиной в бассейне моих родителей и все понял, но решил, что тебе следует держать рот на замке. Что знание того, что, когда ты писал мне после вечеринке в “Пульсе”, это было не потому, что ты наконец пришел в себя и подумал, что, возможно, у меня есть что тебе предложить, это было потому, что ты вспоминал, каково это — быть внутри меня, какого это, когда я была рядом с тобой. И это знание того, что, когда я вернулась, такая же уязвимая, какой была в первый раз, ты все равно вошел в ту комнату, точно зная, кто я такая, и воспользовался этим. У тебя были все шансы сказать мне, что ты был тем парнем в той комнате, и тот факт, что ты скрыл это от меня… черт возьми, Айзек, это ранит больше всего.
Опустошение и вина вспыхивают в его глазах, и, несмотря на дистанцию, которую я пыталась сохранять между нами, он подходит прямо ко мне, притягивает в свои теплые объятия и прижимает к своей груди. Его рука поднимается к моему затылку, его пальцы запускаются в мои волосы.
— Тебе не нужно рассказывать мне, что я с тобой сделал и как сильно это ранило. Поверь мне, я знаю. Я облажался, и от этого у меня скучиваются внутренности. Никто не ненавидит меня больше, чем я себя сейчас, — говорит он мне, пока ровное биение его сердца не дает мне развалиться на части.
— С тех пор как ты была ребенком, все, чего я хотел, — это защитить тебя от таких мудаков, как я, но как только я почувствовал твой вкус, мне захотелось большего. И поверь, я знаю, насколько все это хуево. Я никогда раньше не приглашал кого-то вернуться в “Vixen”, но ты? Черт, Аспен. Когда я понял, что это ты…Ничто и никогда не выводило меня из себя так сильно. Ты залезла мне в голову, и я не знал, что делать, и, несмотря на то, что ты младшая сестра Остина, я хотел сделать это снова.
Он делает паузу, как будто ему нужно время, чтобы придумать, как выразить это словами, не заставляя меня ненавидеть его еще больше.
— Я говорил себе, что не могу рассказать тебе из-за того, как ты восприняла тот первый раз, и я знал, что, если ты узнаешь, что это был я, тебе будет больно и это испортит тот момент для тебя. Но я все равно… блядь. Я забанил тебя в “Vixen”, чтобы ты не смогла вернуться, и на этом все должно было закончиться. Твои воспоминания о той ночи остались бы такими, как ты хотела, и это больше никогда не всплыло бы. Но потом ты сказала, что ничто не может сравниться с тем, как это было со мной, и начала искать случайных мудаков на “Tinder”, чтобы трахнуться, и я просто… На меня что-то нашло, Аспен. Я знаю, что это был дерьмовый просчет, и мне не следовало возвращаться в ту комнату, но как только ты появилась в “Vixen”, все представления о правильном и неправильном вылетели в гребаное окно.