Призрачно все...
Шрифт:
Выпускники договорились встретиться на железнодорожном вокзале. Билеты были куплены заранее, электричка подошла без опоздания.
Эта размеренность во времени, эта невозмутимая очередность наступления каждого следующего этапа «путешествия» бесила призрака покруче всех вместе взятых фиаско, постигавших его когда-либо в жизни.
Метроном колес электрички оглушал, мешал сосредоточиться.
Заснеженные домики турбазы выглядели сказочно, девчонки верещали от удовольствия, предвкушая будущее захватывающее действо.
Горячий кофе с коньяком и бутербродами, — что может быть приятней на январской лыжне? Особенно когда ты молод, полон сил, а впереди у тебя — добрая половина каникул. Они были правы, эти дурачившиеся выпускники, безусловно правы…
Призрак понимал это.
Первая любовь, Снег на проводах, В небе промелькнувшая звезда… Не повторяется, Не повторяется, Не повторяется такое никогда.Нельзя сказать, что Изместьев был заядлым лыжником. В школьные годы его любимыми видами спорта были шахматы и легкая атлетика. Это — исторический факт, данность, которую никак нельзя подтасовать или извратить. Но когда Жанет, уже за Котлованами, призывно крикнула «Кто со мной на покорение новой трассы?», Аркаша оказался единственным, кто поднял руку.
Призрак к тому времени успел облететь все окрестности, обследовать все завалы и заглянуть в лица катающимся лыжникам. Никаких подозрительных личностей, даже отдаленно напоминающих ночных обитателей избушки в Кислотных Дачах, он не встретил.
У бесплотного духа даже шевельнулось что-то сродни надежде: а вдруг да все расстроилось? Вдруг эти упыри передумали! Или что другое у них «не склеилось», и казнь будет заменена пожизненным заключением. Но это лишь надежда, не более…
Мечась между одноклассниками, тактично пытавшихся «не мешать» юным влюбленным, призрак пытался почти до каждого докричаться:
— Витек! Ты неравнодушен к Жанет, это я знаю, — пытался трясти за плечи Мохнача. — Так почему ты не борешься за свою любовь? Что, вот так уведет он ее, и ты умоешь руки? Какой же тактичный ты стал, однако, Витек…
Разумеется, Мохнач никак не реагировал на неслышимые им возгласы из потустороннего мира. Отчаявшись, призрак принялся за облаченную в пушистый светло-серый костюм Розочку Тляшеву:
— Роза, твоего парня Жанка охмуряет у тебя на глазах, а ты, как воды в рот набрала! Окстись! Отчего бы не надрать ей задницу, Роза! Я в курсе, какие ты записки в девятом мне писала… Я все помню, Роза, услышь меня!!! Мы несколько раз танцевали на Осеннем балу, помнишь, Роза?! Да что ж вы все такие вежливые-то? Где свободная конкуренция? Кто первым встал, того и шлепки? Где независимость, ребята?! Что с вами со всеми? Шевелитесь, мать вашу! Не стойте, как манекены!!!
Помахав вслед влюбленным, одноклассники тем временем продолжили катание. Хохот, снежки, курево… Что взять с них?
И вот уже ветер свистит на пологом спуске, Аркадий едва поспевает за Жанет, не выпуская из поля зрения ее стройную фигурку в темно-синем костюме. Призрак летел за ними невидимым воздушным змеем.
Поначалу им навстречу попадались многочисленные лыжники, но вскоре трасса опустела, и только хруст снега, ветер и непередаваемая острота скорости остались наедине с нашими героями. Призрак-невидимка был не в счет, он уже вряд ли что мог изменить в сценарии…
Каким образом на трассе оказались два мужика, которых Изместьев-старший мгновенно узнал, неизвестно. Именно с этой «странной парочкой» Жанет договаривалась в тот злополучный вечер в избе на Кислотных дачах. Именно с ними.
Перегородив молодым лыжню палкой, бандиты расположились по обе стороны, словно пара неровно срубленных верстовых столбов.
Алгоритм того, что случится в следующее мгновение, вычислить было нетрудно: с одной стороны — зажеванные фразы, буквально впрыскивающие в кровь адреналин и хлестко подстегивающие мальчишеское самолюбие, а с другой — прерогатива грубой силы, втаптывающая в грязь все, что осталось не замутненного к семнадцати годам..
— Ух, какие мы быстрые, — тот самый бритоголовый киборг, встретивший девушку на крыльце избы в Кислотных дачах, сложив губы в трубочку, незаметно подмигнул сообщнице. И хотя сегодня его бритую голову прикрывала вязаная шапочка, а мускулистый торс — фирменный свитер не первой свежести, вид у потенциального убийцы был тем не менее весьма устрашающ.
— Уйдите с дороги, — невозмутимо рванулся вперед Изместьев-младший, пытаясь втиснуться между киборгом и своей девушкой. — Не мешайте кататься. Что пристали, как банный лист к заднице?!
— Фу, как грубо! А где «пожалуйста»? — расплылся в улыбке киборг, демонстрируя все свои стоматологические проблемы. — И кто только воспитывает сегодняшнюю молодежь?! Совсем от рук отбились, малышня!
— Т-т-очно, гу-гы-гу-гу, — вослед сказанному одобрительно загукал напарник киборга, приземистый, узколобый и прыщеватый очкарик. — Я ва-а-ще, торчу, ля… Эх ты, молодь.
— Ребята, мы вас не трогаем, — притворно возмутилась Жанет. — Едем себе спокойно… Пустите нас. Что вам нужно? Денег у нас только на обратную дорогу.
— А зря не трогаете, я бы тебя потрогал с ба-а-альшим удовольствием, — посетовал киборг, легко отодвигая девушку вправо, чтобы не мешала «мужчинам» разбираться. — Пока не встревай, милая, до тебя очередь непременно дойдет. Но чуть позже.
— Твоя очередь уже прошла, — ринулся в атаку десятиклассник, целясь палкой в грудь киборга.
Тот легко отвел удар в сторону, подтолкнув Изместьева носом в сугроб. У Аркадия треснула одна из лыж, он запутался в креплениях. Завязалась небольшая потасовка, парня уложили на обе лопатки и стали посыпать лицо снегом.
— Помогите! — крикнула вполголоса Жанет. — Избивают! На помо-о-ощь! Сволочи! Что вы делаете?!
Призрак метался между дерущимися, пытаясь растолкать наседавших, но у него ничего не выходило. Он распалял себя, как мог, но все — тщетно. Накопленный за последние недели арсенал испарился, вытек, как из ванны вода, когда из сливного отверстия вытаскивают пробку. Не помогал ни гнев, ни крики. Все летело в тар-тарары, к чертям. Рушилось, как карточный домик.
Когда в самый раз было «съехать по фазе» и рехнуться, киборг неожиданно посмотрел ему, призраку, в глаза и … «проявил сочувствие»: