Призрачно всё
Шрифт:
— Вот так на тебя понадеяться…
Шеф высился надо мной, и взгляд его был преисполнен укора. Неужели я уснул? Как такое могло случиться? Ведь я четко помнил, только что прислушивался к стуку часов, ночным шорохам…
— Я не спал.
— Вижу, как не спал. Храпом весь дом перебудил. Если, конечно, в этом доме, кроме тебя хоть кто-то уснул.
Мне было стыдно.
— Что-то случилось?
— Еще не знаю. Выглянул в окно, а там кто-то ходит. Здесь ведь не принято по ночам шастать, кому ни попадя?
— Здесь все только и делают, что шастают по ночам.
— Ладно, лирику оставим на потом, — оборвал меня шеф. — Прогуляемся к склепу.
Когда дом скрылся за кустарником, я включил фонарик. Пусть злоумышленник, если такой имеется, заранее нас увидит. Может, это его вспугнет, и он не решится причинять нам неприятности?
Дверь склепа оказалась открытой, могильная плита сдвинута, а внизу горела лампочка.
— Кто там? — громко спросил Игорь Владимирович, не решаясь приблизиться к люку.
— И вам не спится? — раздался из подземелья голос Влада, и мы оба вздохнули с облегчением.
— Решил посторожить?
— Ты ведь дрых, как суслик, — подколол меня, как недавно шеф, и мне снова стало стыдно.
— Коль все в сборе, зачем терять время? Продолжим?
Я посмотрел часы. Маленькая стрелка едва перевалила за два. Если я и спал, то не долго.
— А как же мины, ловушки?
— Фигня все это, Игорь Владимирович. Сознайся, специально для меня сказку придумал?
Шеф сдвинул плечами.
— Имелись прецеденты, — молвил.
— Ну и ладненько. Я — фаталист. Рванет, так рванет. От судьбы не уйдешь.
— Судьба не жалует идиотов, — напомнил я, — она их наказывает.
— Если страшно, можете наверху подождать.
Я бы так и сделал. Но Игорь Владимирович — упрямец под стать Владу, и уходить из подземелья не собирался.
Все же, когда затрещал отбойный молоток, шеф благоразумно скрылся в следующем отростке, а я, плюнув на конспирацию, вооружился ломом и отправился к заинтересовавшему меня аппендиксу.
Первый же удар оказался удачным. Стена покрылась паутиной трещин, после второго удара вывалился большой обломок. Теперь несложно было выковыривать куски штукатурки руками.
Под тонким слоем бетона открылся небольшой квадрат, заложенный красным кирпичом. Я снова взялся за лом. Кирпичи вываливались легко, раствор почти не держал.
Когда в стене образовалась приличная дыра, посветил фонариком. И сразу понял, что удача мне улыбнулась…
— Игорь Владимирович! Влад! — закричал во весь голос, но из-за грохота отбойного молотка они меня не услышали.
Не в силах побороть любопытство, я вытащил наружу спрятанный в тайнике деревянный ящичек. Он был крупнее шкатулки, но до сундучка не дорос. Наверное, сделан из дорогого дерева, сквозь толстый слой пыли просматривался замысловатый узор. Коричневая краска или лак облупились, от чего вид находка имела антикварный.
Откидная с изгибом крышка плотно закрыта, наверное, на ключ. Металлические завесы проржавели и готовы были рассыпаться, так что отсутствие ключа вряд ли станет помехой.
Я попробовал поднять крышку, она не шелохнулось. На большее не решился. Ни Игорь Владимирович, ни Влад не простят, если открою ящик без них. Бережно обхватил его руками, он оказался не тяжелым и не настолько хрупким, как опасался, и медленно, можно сказать, торжественно, отправился на звук отбойного молотка.
От едкой цементной пыли слезились глаза, и першило в горле. Фонарик повис на шнурке, его луч бесполезным пятном метался под ногами. Он не мог конкурировать с мощной пятисотваткой переноски, которая тоже пасовала перед поглощаемым и затмевающим все пылевым смерчем.
Как ежик в тумане, я пребывал в параллельной реальности. Словно не шел, а плыл, точнее, прорывался сквозь плотное ядовитое облако. При этом мне отказали и слух, и зрение. Шум отбойного молотка, раньше напрягавший до раздражения, трансформировался в почти неразличимый фон и, когда он на время умолкал, ощущался дискомфорт от внезапно наступавшей тишины. В редкие мгновенья, когда такое случалось, барабанные перепонки сжимались и, взамен привычного шума голова наполнялась болезненным до одури колокольным гулом. Наверное, тем, который называют звенящей тишиной.
Снова крикнул, и снова меня не услышали. Да и себя я слышал лишь потому, что знал, что кричу. Голос застревал внутри и лишь слегка, почти неощутимо, сотрясал пространство вокруг меня.
Отбойник умолк неожиданно и надолго.
— Игорь Владимирович! Влад!
Сквозь серую пелену нарисовалась призрачная, отдалённо похожая на человеческую фигура.
И в то же мгновенье начавший возвращаться слух уловил нечто странное за спиной. Мозг не распознал его природу, лишь среагировал на смутное несоответствие.
Я резко обернулся. Увидел расплывчатое, едва различимое, колесо запора.
Оно поворачивалось. Само по себе.
— Славик, ты чего раскричался?
Голос Игоря Владимировича прозвучал над самым ухом: громко и неожиданно.
— Что это?
Его рука опустилась на сундучок. Осторожно, словно не доверяя тому, что видит или, вернее, ощущает…
— Где ты его нашел?
Ответить я не успел. Раздался скрип, мощным потоком ворвался воздух, разметывая не успевшую улечься пыль, взъерошив волосы и обдав холодом разгоряченное тело. Из отворившейся дыры выплыло нечто несуразное, бесформенное.
Его можно было принять за привидение, если бы из-под светлого балахона не высунулась человеческая рука, и на нас с Игорем Владимировичем не уставилось черное отверстие вороненного ствола.
На меня раньше никогда не наводили оружие, ощущение жуткое до невозможности. Во рту пересохло и не от цементной пыли, в груди похолодело, и не от сквозняка.
— Это мое! — пистолет опустился, указывая на сундучок.
Голос, приглушенный балахоном, звучал бесстрастно и безапелляционно.
Я отступил, споткнулся, и едва не выронил находку.