Призрачно всё

Бондарь Олег Никитович

Веселенькая перспектива…

В баре было пусто. Правильнее сказать: Томы в баре не было. Кроме нее вряд ли кто еще мог здесь объявиться.

Захватил бутылку, прошелся мрачным коридором, миновал пустой холл, поднялся на второй этаж. Постучал.

Тишина.

Неужели и Тома уехала? Не попрощавшись?

Обидно…

Мне стало совсем грустно.

Ощущение, что я остался один во всем доме. Тревожно. Закрылся в своей комнате, открыл коньяк, отхлебнул с горлышка, закурил. Беспричинный страх отступил, но тоска сдавила еще сильнее.

Чувство,

что нахожусь в мертвом доме не проходило. Не в вымершем, а именно — в мертвом. Слабенькую искорку, которая подпитывала в нем подобие жизни, безжалостно задул ураган последних событий. Или она истлела сама, не находя живительного кислорода.

Выглянул в окно. В темноте угадывались тени деревьев и крохотные огоньки садовых фонариков. Их свет тоже казался неживым, потусторонним.

Сейчас я бы не решился выйти на улицу. Был уверен, что окружающий мертвый дом такой же неживой мир сразу меня проглотит. И удивлялся, что раньше подобные мысли не беспокоили.

А спуститься в подвал?

Я отступил от окна и задернул штору, отгородив себя от окружающего мрака.

Нужно уснуть, иначе страшная ночь никогда не закончится. Утром все будет иначе, и мысли тоже будут другим.

Глотнул еще коньяк. Выключил верхний свет, но оставил включенным торшер. Залез под одеяло, закрыл глаза, прокрутил в памяти происшедшее…

И таки вырубился. Почти сразу, как будто с головой окунулся в пустоту.

Но ненадолго.

Некий звук потревожил и вернул в привычную и не очень приятную реальность. Пока я соображал, что могло разбудить, взгляд привычно остановился на дверце шкафа. Она была там, где и положено было быть. Вот только шкаф двигался. Я улыбнулся. Не столько от нахлынувшего «дежа вю», сколько от предвкушения, что больше мне не грозит одиночество.

Мучительно долго шкаф уползал в сторону, пока, наконец, в проеме возникла знакомая фигура.

— Маринушка, мы ведь договорились, что уже можно без фокусов.

Но она меня не слышала.

Поднялся навстречу и увидел ее глаза. В них — пустота и безумие. Она вряд ли осознавала, где находится. Я остановился, она тоже замерла. Потом ее рука вздернулась, и я увидел зажатый в ней газовый баллончик.

— Марина, очнись! — крикнул я и тут же умолк, задержав дыхание. Струя газа плеснула в лицо, опалила глаза.

— Дура!

Я глотнул сладковатый газ, голова наполнилась туманом, мозги начали растворяться в нем. У меня хватило сил вырвать из рук женщины баллончик, после чего, я швырнул женщину на кровать и поспешил в ванную. Холодная вода помогла, благо, не так много вдохнул гадости.

— Ты, как, жива?

Я потряс Марину за плечо. В ее глазах промелькнуло нечто осмысленное.

— Где я? Что со мной?

Она действительно ничего не помнила. Лунатичка. Или просто сумасшедшая. Если в первом уверенности не было, то насчет второго я не сомневался.

— Угадай с трех раз, — ответил нарочито грубо, дабы она скорее пришла в себя.

— Славик? Как я здесь оказалась?

— Как обычно.

— Почему ты грубишь?

Она всхлипнула.

Я налил в стакан коньяк. Марина выхватила его, проглотила и даже не скривилась. Дыхание ее выровнялось.

— Я сама сюда пришла? — спросила.

— Сама.

— Странно, я ничего не помню.

— А раньше помнила?

— Раньше помнила.

Она поднялась с постели, примостилась в кресле и уже сама наполнила стакан. Почти до половины.

— Маринушка, с тобой все в порядке?

— В порядке? — голос истерический, на грани визга. — Он украл у меня все!!! Он и эта пришмандовка!

Марина зарыдала. Успокаивать ее не было смысла.

Я выскользнул в коридор и направился к бару. Пустой дом меня больше не пугал, а оставаться в одной комнате с сумасшедшей оказалось выше сил.

* * *

— Томочка, Солнышко, я думал, что ты меня бросила!

Радость моя была искренняя.

— С чего бы вдруг, — Тома пыталась казаться обыденной, но я видел, что и она мне рада.

— Я приходил к тебе.

— Наверное, я спала.

Трудно поверить, но и отрицать глупо. Если женщина не желает о чем-то рассказывать, ее не переубедить.

— Ты давно здесь?

— Не знаю. Здесь место такое, что время теряется. Иногда оно скачет и за ним невозможно угнаться, но чаще замирает и, кажется, что минута тянется вечность.

Она была права, я тоже такое заметил.

— Ужасное место.

— Сейчас — да, — согласилась Тома.

— Оно таким было всегда, просто мы не замечали.

Тома пила «Мартини». Мне спиртное поперек горла стояло, и я включил кофейный аппарат. Все равно уснуть не получится. Да и нужно ли?

— Томочка, ты не подвезешь меня на станцию?

— Уезжаешь?

— Мне здесь нечего делать.

— Увы, мне тоже.

Она надолго умолкла.

— И куда ты теперь?

— Домой, наверное…

— Как же Марина?

— А что, Марина? Она меня обманула…

Странная особенность. Каждый в этом доме считал, что его обманули. И я не исключение. Меня обманывали больше всех и, наверное, каждый. Начиная от бывшего одноклассника и заканчивая шефом. Наверное, карма такая…

— Так как, Солнышко, выручишь безлошадного бродягу?

— Легко, — улыбнулась Тома. — Если хочешь, можем прямо сейчас и поехать. Меня эти стены угнетают.

Я покосился на недопитый стакан в ее руке, посмотрел на девушку. Она не выглядела пьяной, и я не возражал.

* * *

Не могу сказать, с какими мыслями я покидал поместье одноклассника. Без сожаления — точно. Было ли разочарование? Наверняка. Но, не достигшее критической точки.

Тома вела машину молча, сосредоточившись на дороге, или утонув в собственном, недоступном для меня мире. И меня такое устраивало. Говорить не хотелось, да и не о чем. Все уже было сказано раньше, а просто сотрясать воздух — занятие бесполезное и утомительное.