Призрачные дороги
Шрифт:
Когда я произнес этот вопрос вслух, сирин долго медлил с ответом, размышляя, потом неохотно признался:
– Не знаю, как остальные, но я поначалу очень боялся разбиться. Предпочитал летать у самой земли. Особенно после того, как чуть не расшибся. Ухнул в воздушную яму. Небо… оно иногда преподносит очень неприятные сюрпризы.
Теперь пришло время задуматься мне. Агаи рассказывал, что все птицы активно используют воздушные потоки. Как люди – течения, во время морских путешествий. А если…
– Агаи, – уставился я на мага, – у тебя
– В яблочко, Дюс, – прошептал Андру и недобро улыбнулся.
Сирин замер с поднесенным ко рту куском мяса, аккуратно положил его на тарелку, прожевал то, что было во рту, и неуверенно кивнул:
– Я попробую.
Его сомнения были объяснимы: даже не будучи магом, я понимал – изменить законы, установленные богами, непросто. А если принять во внимание, что Азала построена в особом месте, – вовсе невозможно. Вряд ли Ирия допустит вмешательство в свои замыслы. Хотя… если брать во внимание, что творится в мире… он парень терпеливый. Порой даже слишком.
Агаи неловко повернулся и смахнул со стола свой бокал. Я подхватил его почти у самого пола.
– Извините за неуклюжесть, – виновато скуксился маг и выудил из кармана куртки небольшой пузырек с темной жидкостью. Я уже несколько раз заставал Агаи за его использованием и на этот раз решил вмешаться: перехватил руку мага, прежде чем он успел капнуть субстанцию в бокал.
– Что это?
Сирин удивленно посмотрел на меня и попытался забрать склянку:
– Ничего особенного. Настой на корешках. Он укрепляет силы и позволяет тратить меньше времени на сон.
– Который тебе явно необходим.
Сирин выглядел неважно. Он совсем не заботился о здоровье, которое так и не пришло в норму после заражения не-жизнью.
Я перекинул пузырек с настойкой вампиру:
– Андру, несмотря на все мое к вам уважение, хочу напомнить, что Агаи, в отличие от вас, – живой, и ему время от времени требуется полноценный отдых. Иначе дело закончится плохо. В просвещенной Риволии, где палачи отличаются великолепной выучкой, среди прочих пыток есть весьма действенный способ свести человека с ума. Для этого достаточно лишить его сна. Сумасшедший маг – существо опасное и, как правило, живет недолго. Агаи, ты что, пытаешься покончить жизнь самоубийством?
Юноша возмущенно фыркнул:
– Ерунда какая! Я просто пытаюсь успеть сделать все, что задумал!
– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул я и наставительно поднял палец. – Восемь часов, и не меньше! Выспишься, можешь заняться копанием своих воздушных ям. Не забудь на дне поставить воздушный кол.
– Воздушных кольев не бывает, – все еще сердито огрызнулся маг и застыл с приоткрытым ртом.
По лихорадочно заблестевшим глазам было видно, что колдуна посетила очередная гениальная идея, которую он ночью примется воплощать в жизнь. Вместо сна.
– Немедленно в кровать! – рявкнул я на Агаи, и того словно ветром сдуло.
Нет, клятва на верность – самое полезное из всех существующих заклинаний. Надо было поставить ее одним из условий еще в тот день, когда сирин с его ненаглядной объявились на пороге. Глядишь, сейчас и Танита была бы жива, и я не вертелся как угорь в раскаленном масле. Ведь чувствовал, чувствовал, что увязну по самый… самое горло в этом деле! Эх… все умны… задним числом.
Мои грустные размышления о собственной тупости прервала неожиданная реплика Риса:
– А ведь Агаи теперь дважды предатель. Наверняка понимает, что каждое его изобретение несет смерть сородичам. Что он станет убийцей братьев по крови. Как думаете, не свихнется парень от чувства вины?
Признаться, в последнее время я тоже часто задавался этим вопросом, но видя деловую сосредоточенность сирин, к нему не лез. Колдун вовсе не выглядел сомневающимся или удрученным. Напротив, он был абсолютно уверен, что поступает правильно. Видно, как-то убедил совесть, что война против собственного народа пойдет тому на пользу, иначе я давно бы заметил метания. Чего-чего, а скрывать эмоции юнец до сих пор не научился.
Мою мысль подтвердил вампир, который, оказывается, тоже раздумывал на эту тему, но уже давно решил ее самым простым способом: напрямую задал вопрос Агаи.
– Агаи сказал, что на самом деле он спасает сирин. Пусть и против их воли. Что приложит все силы, если надо, сам станет убийцей, но не даст превратить свой народ в безжалостных палачей, как мечтает одна ненормальная. И что раз так все повернулось, значит, боги на его стороне, и он способен все исправить.
Эдхед то… можно было догадаться, что этот остолоп снова примерит колпак спасителя мира. Мо шизане… и чего его так тянет в герои? Сказок в детстве перечитал, что ли?
– Даже не знаю теперь, гордиться таким знакомством или стыдиться его, – пробормотал Лаланн себе под нос, а я мысленно усмехнулся. Если меня не одолевало желание немедленно, прямо не сходя с места, прибить чокнутого идеалиста, то посещали приблизительно такие же чувства.
Раздался стук, дверь отворилась, на пороге появился Белладу:
– Ваша светлость, прибыл Готвад со слугами.
Мы с Лаланном переглянулись: что-то случилось, иначе клятый красавчик попросту бы не стал сапоги топтать, поднимаясь в нашу башню.
К такому же выводу пришел Андру, но с места не двинулся:
– Говори. В этой комнате лишь наши друзья и союзники.
– Он привез раненого. Говорят, тот свалился в повозку прямо с неба. Голый.
Князь моментально вскочил, мы с Рисом последовали его примеру – клянусь чешуей с хвоста Мо, этот раненый наверняка сирин!
Мы поспешили за Игнасом, который привел нас в небольшую, но теплую комнатушку. Там на широкой лавке метался в бреду белобрысый, большеротый, невзрачный юнец. Да что там – всего лишь мальчишка! На вид не старше пятнадцати лет. На его лице багровел сильный ожог.