Призрачные страницы истории
Шрифт:
Традиционалисты (стратфордианцы) не остались в долгу. Они в ответ подчеркивали, что в скудости сохранившихся данных нет ничего необычного. Столь же мало сведений имеется и о жизни ряда других драматургов, живших во времена Шекспира. Драматург занимал тогда очень скромное общественное положение. Когда Б. Джонсон издал свои пьесы под названием «Труды», это вызвало насмешки. К тому же следует иметь в виду, что Шекспир не был в глазах современников тем великим гением, которым он стал для последующих поколений. Но в то же время никто из современников не высказывал сомнения в авторстве Шекспира, они возникли более чем через столетие после его смерти. Рукописей Шекспир не упомянул в своем завещании, потому что они были собственностью не его, а театральной труппы, к которой он принадлежал. Сведения об исключительной учености Шекспира крайне преувеличены, он допускает различные промахи, которые не сделал бы выпускник университета (например, элементарные географические ошибки, вроде помещения Богемии, то есть современной Чехии у берега моря и пр.). Свои знания он мог получить в местной школе и пополнить самообразованием, что доказывает пример некоторых его современников, начиная с того же Бена Джонсона. Изображение же Шекспира в виде малограмотного курьера, задачей которого было лишь приносить в театр рукописи от подлинного автора, совсем абсурдно. Ведь, чтобы не выдать тайного
Что же касается подписей Шекспира, то детальный графологический анализ убедительно показывает: все шесть подписей имеют одинаковые характерные особенности и, следовательно, принадлежат одному лицу. При жизни Шекспира происходил сдвиг в стиле почерка — переход от старого, так называемого «секретарского», к новому, именуемому «итальянским». Нынешние студенты, выучившиеся свободно читать текст, написанный итальянским почерком, оказывались не в состоянии разобрать секретарский почерк. Шекспировские подписи сделаны секретарским почерком, что и создает впечатление, что они принадлежат малограмотному человеку. Что же касается разной транскрипции его фамилии, то это характерно для очень многих его современников: правила правописания еще далеко не устоялись. Фамилию поэта Кристофера Марло и он сам, окончивший университет, и другие лица писали самым различным образом: Marlow, Marley, Marly, Marlin и т. д. Компьютерный анализ шекспировских текстов также показал, что все они написаны одним человеком. Первую поэму Шекспира «Венера и Адонис» напечатал Ричард Филд, уроженец Стратфорда. Студенты Кембриджского университета ставили любительские спектакли «Путешествие на Парнас» (1598) и «Возвращение с Парнаса» (1602). В одной из пьес говорилось об актере Шекспире, в другой — о поэте и драматурге Шекспире, причем в этих упоминаниях явно имеется в виду один и тот же человек. Кто из претендентов мог дважды написать в сонетах, что имя его, Билл — Will — сокращенное от Вильям? (Правда, слово Will могло иметь и другой смысл — «воля», «желание» и др.) Посвящение своей поэмы «Венера и Адонис» знатному аристократу мог сделать только актер Шекспир, а не вельможи, которых пытаются наделить авторством его произведений. Опровергаются и утверждения о занятии Шекспира ростовщичеством. Во-первых, это связывают с закупкой Шекспиром большего, чем полагалось по норме, зерна на случай неурожая. При более подробной проверке выяснилось, что у многих жителей Стратфорда в погребах хранились большие запасы зерна, чем у Шекспира. Во-вторых, имеется мелкий иск о неуплате денег за солод. Сколько благородного негодования вызвал он у антистратфордианцев! Оказывается, иск был предъявлен в те месяцы 1604 года, когда Шекспира не было в Стратфорде (он уехал в Лондон, чтобы выступить свидетелем на совсем другом судебном процессе). В 1602 г. при обсуждении в геральдической коллегии герба, который должен был получить Шекспир — уроженец Стратфорда, о нем говорилось как о Шекспире-драматурге. Издатели первого собрания сочинений Шекспира (первого фолио) актеры Хеминдж и Кондел называют Шекспира своим коллегой и автором публикуемых произведений. Земляк Шекспира Леонард Диггес упоминает в первом фолио о стратфордском памятнике Шекспиру. В том же первом фолио драматург Бен Джонсон именует своего покойного друга «нежным лебедем Эвона», то есть уроженцем Стратфорда, где протекает эта река. Таких свидетельств немного, но они весомы. На протяжении жизни Шекспира около 50 современников так или иначе упоминают о нем как об авторе ряда пьес. Исследования ученых выявили, что в пьесах Шекспира автор проявляет знакомство с несколькими римскими писателями в таком объеме, в котором преподавали в местных школах. То же самое следует сказать и о знаниях в области права. Насчет знания придворной манеры говорить — от нее осталось слишком мало письменных свидетельств, чтобы можно было судить, насколько точно передает ее Шекспир. Все сомнения в отношении Шекспира можно адресовать и биографиям других, современных ему драматургов, за исключением Бена Джонсона, но тот был еще и ученый, литературный критик, вовлеченный в политические интриги.
Теперь о том, почему Шекспир ничего не говорит в завещании о своих пьесах. Да просто потому, что их не было в Стратфорде, так как они являлись собственностью труппы, в которую входил Шекспир. Кроме того, после напечатания рукопись считалась утратившей цену, идеи о самостоятельном значении авторского автографа не существовало. Почему нет распоряжения о книгах? В большинстве завещаний той поры нет упоминания о книгах. Оно отсутствует даже в завещании выдающегося ученого и государственного деятеля Френсиса Бэкона, одного из главных кандидатов в Шекспиры. К слову, книги вовсе не были тогда малодоступной роскошью, как уверяют некоторые антистратфордианцы, доказывая, что Шекспир не мог иметь денег для таких дорогостоящих приобретений, даже если занимался самообразованием. Дешевые издания небольшого формата, так называемые «кварто», продавались по несколько пенсов за том и были рассчитаны на малоимущие слои населения. Именно из кварто Шекспир был в состоянии почерпнуть те сведения из истории, географии, литературы и права, которые, по мнению антистратфордианцев, не мог иметь «невежественный» актер из Стратфорда и, следовательно, являться создателем приписываемых ему шедевров.
Антистратфордианцам не удалось доказать, что цитаты из произведений античных писателей были взяты из оригинальных текстов, поскольку переводы их появились после написания шекспировских пьес, и поэтому их не мог написать стратфордский актер. Кроме того, по свидетельству Бена Джонсона, Шекспир знал, хотя и недостаточно, латынь и греческий, которые преподавали в стратфордской школе, — ведь только предположение, что он не посещал ее. (Не сохранилось и, возможно, не велось списков учеников местной школы, отсутствие в которых фамилии Шекспира могло бы считаться доказательством, что он не посещал ее.) Сами же цитаты без указания имен авторов были известны зрителям — вероятно, хотя бы отчасти из тех же кварто, иначе авторы не включали бы их в свои произведения для театра.
В форме кварто книжные пираты выпускали в свет и шекспировские пьесы, часто без имени автора. Текст записывался со слуха во время представлений. Иное дело — дорогие издания, вроде шекспировского собрания сочинений. Это издание было подготовлено его друзьями — актерами Хеминджем и Конделем, но и само по себе было коммерчески невыгодным предприятием, и было напечатано при помощи его аристократических покровителей. Антистратфордианцы считают, будто издание принесло 6 тысяч фунтов стерлингов убытку, покрытого графами Пемброком и Монтгомери, участниками «заговора», ставившего целью скрыть имя истинного автора. Но при этих расчетах исходят из того, что было напечатано всего 250 экземпляров. Однако примерно такое их количество сохранилось до наших дней. Ныне специалисты полагают, что тираж составлял 1000–1500 экземпляров. Главное же, что через девять лет, в 1632 г., потребовалось второе издание, следовательно, публикация собрания сочинений оставалась прибыльным предприятием.
Претенденты на корону
Обратимся теперь к претендентам на шекспировскую корону. Для каждого кандидата изобретается своя виртуальная биография, в основу которой закладывается несколько фактов, никак не подтверждающих главный тезис и, в лучшем случае, позволяющих предположить, что данный претендент чисто теоретически мог быть подлинным Шекспиром. Такое предположение делается в отношении ряда аристократов, от которых не осталось ни одной стихотворной строки или даже свидетельства, что они баловались виршами. То же следует сказать о предлагаемых в кандидаты лицах женского пола, начиная от жены Шекспира и кончая самой королевой Елизаветой. Д. Э. Суит в книге «Шекспир. (Тайна)» предлагает значительно более раннюю, чем традиционная, датировку некоторых пьес и сонетов (вполне бездоказательную). Отсюда, по мнению Суита, следует, что Шекспиром могло быть только лицо, ставшее уже в 1586–1589 гг. лучшим поэтом Англии (сонеты); а в 1591 г. — лучшим драматургом. Большинство претендентов следует отвести, так как они не удовлетворяют этому условию. Далее, лишь королева могла обладать столь обширными познаниями, такими силой и талантом проникновения в чувства и помыслы людей, которые присущи Шекспиру. Известно, как королева Елизавета была находчива и остра на язык, поэтому не приходится удивляться, что в шекспировских произведениях исследователи насчитали 15 тысяч, а по другому подсчету — даже 25 тысяч различных слов. Никто из живших до Шекспира и после него не обогатил английский язык таким количеством новых слов, во многих из которых греческие и латинские корни. (Между прочим, добавим, что словарь Шекспира вдвое превосходит словарь крупнейшего поэта Джона Мильтона, который был широко образованным человеком.) Суит, разумеется, обнаруживает сходство между положением, в котором находятся герои шекспировских пьес, и Елизаветы, страдавшей от измены любимого ею графа Лейстера. И разве не показательно, что наряду с волевыми решительными героинями шекспировских пьес — Порцией, Розалиндой, Виолой — столь часто появляются колеблющийся Гамлет, ревнивый до безумия и легковерный Отелло, слепо внимающий льстецам Лир, Кориолан — храбрый воин, но подчиняющийся женщине с твердым характером — своей матери. Вдобавок еще одно «доказательство». Шекспир не сочинил элегии на смерть королевы. Более того, в 1603 г., в год кончины Елизаветы, Шекспиром, если, разумеется, придерживаться традиционной датировки, не было написано ни одного нового произведения. И после этого года производительность драматурга резко падает — не из-за того ли, что теперь могли появляться только пьесы, написанные покойной королевой ранее? Последние же пьесы («Тимон Афинский», «Перикл», «Цимбелин», «Зимняя сказка», «Буря») обнаруживают, как считает Суит, упадок творческих сил создателя «Гамлета». Разве это не подтверждение того, что эти пьесы были написаны ранее других, более зрелых сочинений и лишь напечатаны после ее смерти? Конечно, Елизавета не могла и думать опубликовать произведения «Шекспира» под собственным именем. Когда ее не стало, оставшиеся неизданными пьесы были опубликованы доверенным лицом королевы — Мэри Герберт, графиней Пемброк. Сама Мэри Герберт, оказывается, героиня сонетов, которые при издании были, возможно, адресованы ее сыну Уильяму Герберту. На титуле значится, что они посвящены таинственному W.H. — эти инициалы уже не первый век пытаются расшифровать ученые. Может быть, это — William Herbert? Та же графиня Пемброк и ее семья стояли за изданием первого фолио — это доказанный факт…
Единственным доводом в пользу такой виртуальной истории и ей подобных является только то обстоятельство, что во многих отношениях с фактами в традиционной биографии Шекспира дело обстоит не намного лучше. Конечно, о большинстве предлагаемых кандидатур «серьезные» антистратфордианцы говорят с иронией, отстаивание таких претендентов называют просто чудачеством. Реальными считаются четыре-пять претендентов. Первой из воображаемых биографий этих персонажей было переиначенное в соответствующем духе жизнеописание знаменитого ученого и философа Френсиса Бэкона. Она излагается во множестве книг и статей.
Бросаются в глаза совпадения между мыслями, обнаруженными в записных книжках Бэкона, и в пьесах Шекспира. А между тем этих мыслей философ в произведениях, изданных под собственным именем, не выражал или же, если и высказывал, то только после опубликования шекспировских трагедий и комедий, где встречаются параллельные замечания и утверждения.
Немыслимо допустить, что актер Вильям Шекспир имел возможность знакомиться с заметками, которые вельможа, государственный деятель Бэкон делал исключительно для себя. Не следует ли из этого, что сам Бэкон повторил свои мысли, зафиксированные ранее в записных книжках, в пьесах, опубликованных им под псевдонимом «Шекспир»?
Елизаветинцы — писатели Холл и Марстон — в сатирических произведениях, опубликованных в 1597 и 1598 гг., давали понять, что считали Бэкона автором двух ранних поэм Шекспира — «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция». Точнее было бы сказать, что, по мнению Холла, эти или какие-то другие поэмы были частично написаны неким неназванным юристом, а Марстон понял это утверждение Холла таким образом, что скрывшийся под псевдонимом автор — Френсис Бэкон. Однако ведь другие современники не сомневались, что Шекспир — это Шекспир из Стратфорда. Почему следует считать, что ошибались они, а не Холл и Марстон?
По мнению бэконианца И. Доннели, автор шекспировских произведений — родовитый аристократ, сторонник ланкастерской партии (одна из двух группировок династии Плантагенетов, которые в XV веке столкнулись в войне Алой и Белой роз; от ланкастерцев брала начало правившая в Англии династия Тюдоров, к которой принадлежала королева Елизавета). Этот человек — поклонник Италии и итальянской культуры, любитель музыки, спорта. Он был беззаботен в денежных вопросах, непостоянен и противоречив в отношениях с женщинами, возможно, сочувствовал католичеству и был затронут духом скептицизма. И. Доннели выдвинул идею, что в шекспировских пьесах содержится запись шифром, что их действительным автором является Бэкон. Другие школы антистратфордианцов вычитали из «криптограммы», что шекспировские пьесы принадлежат перу именно их кандидата. Какой-то шутник даже «доказывал», что шекспировские произведения, как явствует из шифрованного текста, написаны… самим И. Доннели!