Призрачный воин
Шрифт:
Затем начали прибывать Связанные Душами телохранители провозвестницы. Они появлялись из марева, как миражи: смутные пятна сначала расплывались силуэтами и в итоге превращались в уже различимые фигуры, идущие как будто издалека, хотя врата находились не более чем в десятке шагов от Визарха.
Смущенное бормотание и даже несколько встревоженных возгласов сорвались с уст закаленных бойцов, даже из числа служителей его бывшего храма на Биель-Тане и преданных инкубов. Спустя мгновение озадаченный Визарх понял, что все они смотрели вверх.
Тогда он обернулся к вратам. С этой стороны они выглядели как черный обелиск вдесятеро выше его. На поверхности не было ни одного символа, а присутствие портала выдавало лишь мерцание теплового потока.
Он проследил за взглядами иннари дальше, пока наконец не увидел причину их смятения.
Прямо над монолитом висела красная луна с изрытой кратерами поверхностью, как будто в ореоле темного пламени. Она отпечатывалась не только перед глазами, но и в мыслях, давящей, гнетущей тяжестью обрушиваясь на разумы всех, кто на нее смотрел. Она втягивала в себя все жизненные силы, высасывая энергию из самого неба.
От слишком долгого ее разглядывания начинало искажаться восприятие, так что Визарху казалось, будто он смотрит не на объект в небе, а в бездонные глубины.
Колодец Мертвых.
У Визарха затрепетало сердце, хотя рассудок и опыт твердили ему, что представшая перед ним картина невозможна. Она выходила за рамки разумного, за рамки обучения, силы воли и дисциплины. Она внушала беспримесный страх. Визарх стиснул челюсти, крепче взялся за рукоять меча и почувствовал, как по щеке скатилась капля пота, которая, впрочем, могла быть слезой.
То был не просто спутник, но Красная луна из темнейшей легенды — сфера, запятнанная кровью Эльданеша. И в культуре альдари, и для обитателей Комморры, и для изгоев она являлась дурным знамением, предвестником катастрофы, символом, столь прочно укоренившимся в памяти его народа, что даже ее образ в поэзии и живописи вызывал холодную дрожь.
Он услышал судорожный вдох и, обернувшись, увидел, что Иянна вот-вот упадет в обморок. Альтениан, несмотря на большие размеры, быстро развернулся и успел подхватить провидицу.
— Бедная сестра, — произнесла Иврайна, и Визарх вспомнил, что семья духовидицы сгинула в приснопамятной битве под Красной луной, погубившей не только ее родню, но и духов предков.
Под руководством Мелиниэля из марева выходили все больше иннари, сразу занимающих защитные позиции вокруг портала. Их тревогу выдавали не только перешептывания и взгляды, но и согнутые плечи, и читавшаяся в каждом движении напряженность.
Едва Мелиниэль присоединился к Иврайне, вокруг монолита вдруг забурлила тьма, и на песке заплясала тень, которой раньше там не было. Руки иннари потянулись к оружию, и все взоры обратились на портал Паутины. Перерожденные расслабились, когда оттуда выступили когорты воинов-призраков. После перехода их тела из психокости странно переливались.
Их появление иннари встретили потрясенным аханьем, ибо из мерцающих врат усопшие вышли в своих прижизненных телах, хоть и созданных из психопластика. Они не стали живыми и не обрели настоящую плоть, но теперь менее походили на абстрактные манекены, которые создали для них костопевцы и к коим Иврайна навсегда привязала их души.
На куполообразных головах заплясали смутные очертания лиц. Воины-призраки подняли обтянутые странной кожей руки и покрутили заключенными в не-плоть пальцами перед глазами — лишь чуть более глубокими тенями в округлых искусственных черепах.
От легиона мертвецов послышались удивленные шепоты, возгласы ошеломления и радости. Вновь обретя физические ощущения, они принялись озираться по сторонам, ибо многие из них ничего не видели и не слышали так, как живые уже несколько поколений.
Сквозь их ряды прошествовала призрачная знать с развевающимися на спинах знаменами и свисающими с рукоятей мечей и стволов оружия флажками, также разделяющая ликование воинов своих рот.
Наконец появился Келмон, чье тело, как и у Альтениана, леди Фенорих, Фаристара Танцующего Клинка и прочих высших духов, осталось неизменным. Келмон быстро организовал восторгающихся соратников, велев их командирам поддерживать хоть какое-то подобие порядка, несмотря на столь необычный поворот событий.
Дисциплину требовалось восстановить как можно скорее, поскольку превращение в подобие живых созданий принесло с собою уязвимость. По указанию Келмона собранные дома построились когортами и отделениями и смешались с силами Мелиниэля, чтобы защититься от всего, что мог породить странный мир, в котором они оказались.
— Не могу поверить, — промолвила Дщерь Теней, опустившись на колено и проведя тонкими пальцами по крошечным кроваво-красным песчинкам. — Неужели мы действительно в Первом мире?
— В его вариации, — ответил ей Келмон. — Возможно, в его копии или же в том самом мире, лишь перенесенном на другое небесное тело. Планета сгинула во время Войны в небесах, что отгремела задолго до Грехопадения. Учитывая, как мы сюда попали, его либо переместили, либо сбросили в Паутину, когда боги схлестнулись между собой.
— Либо мы еще глубже. — Тревожное наблюдение донеслось из уст Идрэси Сна-Копье, легко ступающего по песку вместе со следовавшей за ним труппой. — Вне Паутины есть места, где могли затеряться целые миры.
— Око Ужаса, — поднимаясь, мрачно сказала Иврайна. Она стряхнула с ладони песок и, прищурившись, огляделась. — Я даже об этом не подумала, иначе отложила бы поход. Во мне еще свежи воспоминания, как мы едва выбрались из Лона Разрушения.
— Единственное, в чем можно быть уверенным, — в увядании славы и измене сердец наших, — произнес Сна-Копье, ударив себя кулаком в грудь так, словно пытался ее пронзить.
— Место, по которому ступали сами боги и откуда начались первые доминионы, — отозвалась Иянна, уже оправившаяся от потрясшего ее жуткого зрелища Красной луны.