Призрак музыки
Шрифт:
– Без ящиков видала, а как же.
– Кого?
– Так разве ж я знаю, кто он? Представительный такой мужчина, подтянутый, выправка как у военного.
– Поподробнее расскажите о нем, пожалуйста, – попросил Сергей, еще не смея верить своей удаче.
Неужели все так просто? Они ищут связь через третьих лиц, а Георгий Николаевич Дударев является к Косте Вяткину собственной персоной. С ума сойти! Бабка его опознает – и с этого можно начинать раскрутку Дударева по всему фронту. Не отвертится.
– Так чего подробнее… – Клавдия Никифоровна задумалась,
– Надо же, – льстиво похвалил ее Зарубин, – вы даже такую мелочь, как брови, запомнили. Вы очень внимательный свидетель, Клавдия Никифоровна. Еще что вспомните?
– Еще? Шрамик у него на щеке, рядом с ухом, вот здесь. – Она показала пухлым пальчиком на то место, где у нее висела крупная серьга.
– Какой шрам? Круглый, длинный?
– Длинненький такой, вот столько примерно. – Тетя Клава развела большой и указательный пальцы на расстояние трех сантиметров.
– Во что он был одет?
– Да как все, я особо не всматривалась.
– Ну, Клавдия Никифоровна, не может такого быть, – снова подлизался к ней Сергей, – вы такие детали замечаете, а на одежду внимания не обратили? Никогда не поверю. У вас прекрасное зрение и превосходная память, вы меня просто покорили своей наблюдательностью. Давайте-ка опишем его одежду поподробнее.
Тетя Клава возвела глаза к потолку и стала старательно вспоминать, во что был одет посетитель соседской квартиры. Брюки светло-серые, рубашка с короткими рукавами, кремовая. Больше ничего вспомнить не смогла, но это и понятно, в такую жару на человеке вряд ли будет надето что-то еще, а уж для того, чтобы обратить внимание на мужскую обувь, надо быть не рядовым свидетелем, а специалистом. С женской обувью проще, она разнообразна по фасону и цвету, и очень часто свидетели вспоминают «серебряные босоножки на шпильке» или «красные туфельки». Мужская же обувка проще и однообразнее, и для того, чтобы на нее кто-нибудь обратил внимание, нужно носить по меньшей мере ковбойские сапоги с серебряными подковками или индейские мокасины с кистями и вышивкой.
– Когда приходил этот человек?
– Первый раз я его видела недели три назад, – деловито сообщила Клавдия Никифоровна.
– А что, был и второй раз?
– И второй был, и третий. Я потому его и запомнила, что несколько раз видела. Первый, значит, раз это недели три тому назад было, потом спустя неделю примерно.
– А третий?
– Да почти тогда же, когда и второй, на другой день. Я еще подумала, зачастил к Костику этот гость, а он и пропал. Больше не приходил.
Два визита примерно две недели тому назад, то есть накануне взрыва, в котором погибла жена Дударева. Рослый симпатичный мужчина лет сорока пяти с темными волосами, густыми бровями и шрамом возле уха. Это точный портрет Дударева. Нет, таких легких удач не бывает… Хотя почему они легкие? Разве без малого две недели каторжного труда – это легко? Разве это слишком малая цена за удачу?
Настя
– Не сиди голодной, – строго сказал он. – Ешь хоть что-нибудь кроме сырных шариков.
– Ты отстал от жизни, – пошутила Настя. – Сырные шарики давно исчезли из продажи. Но я приму во внимание твои научные рекомендации.
Что ж, домой можно не торопиться. Она подумала, что давно собиралась навестить Татьяну и Стасова, да все время никак не выберет. Может быть, сделать это сегодня вечером?
Она уже потянулась к телефонной трубке, чтобы позвонить Татьяне, но аппарат зазвонил снова.
– Настасья, ты? – послышался веселый голос Павла Дюжина, ее коллеги по работе у генерала Заточного.
– Утром была я, а сейчас уже и не знаю.
– Занята?
– Нет, домой собираюсь.
– О, отлично! Я к тебе приеду, – заявил Дюжин.
– Зачем? – Она недовольно поморщилась и села за стол.
– Помоги составить программу, а? Я же не умею.
– Паша, я не благотворительная организация. Пойди к программистам и попроси их.
Она попыталась, не вставая с места, дотянуться до стоящей под шкафом уличной обуви, которую Настя обычно снимала, приходя на работу, и меняла на другую, более легкую. Попытка оказалась не очень удачной, до теннисных туфель она не дотянулась, зато чуть не свалилась со стула.
– Эй, ты где? – окликнул ее Дюжин.
– Я здесь. Паша, не морочь мне голову.
– Ну ладно тебе, брось ломаться! – Дюжина было не так-то просто сбить с толку. Если он чего-то хотел, то добивался упорно, пренебрегая эмоциями и приличиями. – Мы с тобой вместе начинали эту работу, вместе и закончить должны. Я еще хотел с тобой посоветоваться насчет сопряжений.
– Так и сказал бы сразу, – проворчала Настя.
Ей удалось наконец сменить обувь, не отходя от телефона. Прижав трубку плечом, она собрала сумку и спрятала в сейф документы. Теперь можно уходить.
– Так я приеду?
– Давай. Только у меня ужина нет, я сегодня в девушках.
– Я привезу что-нибудь, – радостно предложил Дюжин, довольный тем, что получил разрешение приехать.
– Привози для себя, мне не нужно.
– Разберемся. До встречи.
– Пока, – рассеянно бросила Настя.
Ну вот, вечер, посвященный друзьям, отменяется. Конечно, она могла бы не согласиться помогать Дюжину, она теперь не обязана это делать, она уже не работает в главке у Заточного, но в одном он прав: они действительно вместе начинали работу по обследованию милицейских высших учебных заведений, и будет правильным, если Настя примет участие в ее завершении. Ведь программу исследования составляла она, и если теперь что-то не получится из-за того, что программа была составлена недостаточно хорошо или просто неправильно, то это ее вина, и нужно сделать все возможное, чтобы поправить дело.