Призрак Рембрандта
Шрифт:
3
«Сэр Джеймс Р. Талкинхорн,
королевский адвокат,
кавалер ордена Британской Империи,
адвокат и поверенный
47 Грейт-Рассел-стрит, № 12, Лондон,
Западно-Центральный почтовый округ 1
Телефон: 020 7347 1000
Уважаемая мисс Райан!
Настоящим прошу Вас посетить мою контору, находящуюся по указанному выше адресу, завтра в четырнадцать часов. Заверяю Вас, что присутствие на назначенной на это время встрече послужит Вашим собственным интересам. В случае если Вы решите присутствовать, прошу Вас захватить с собой какой-либо документ, удостоверяющий личность, – предпочтительно паспорт.
Рядом с именем стоял неразборчивый росчерк и вчерашняя дата. По-видимому, письмо было доставлено посыльным, так как марки и почтовые штампы на конверте отсутствовали. Подпись выглядела так, будто ее ставили гусиным пером: вокруг на дорогой кремовой бумаге остались маленькие чернильные брызги. Все это – имя адвоката, письмо и сама контора – явилось в ее жизнь как будто прямо из романа Диккенса. Сейчас Финн сидела в трех домах от конторы, за столиком кофейни «Старбакс». Она уже обнаружила, что офис Талкинхорна располагается на втором этаже, над магазином старой книги, полутемным с маленькой пыльной витриной, тоже вполне диккенсовским. Табличка на стене дома сообщала, что во времена королевы Виктории в нем проживал известный иллюстратор детских книжек Рэндолф Кальдекот.
Финн засунула письмо обратно в конверт, конверт положила в сумку рядом с паспортом и уже не в первый раз задумалась о том, что могло понадобиться от нее королевскому адвокату Талкинхорну. Никогда раньше она не слышала этого имени и представления не имела о том, каким образом встреча с ним может послужить ее интересам. С другой стороны, после внезапного увольнения из «Мейсона – Годвина» дел у нее было не слишком много, а в ближайших планах значилась только покупка билета на родину.
Дождь, похоже, решил дать Лондону маленькую передышку. Было тепло и солнечно, а потому Финн сидела за уличным столиком. Она потягивала свой «американо», грызла печенье и глазела по сторонам. Чуть дальше по улице, в большом открытом дворе Британского музея, толпились туристы. Сам музей походил на греческий храм, каким-то непонятным образом перенесенный в самый центр Лондона.
С наружной стороны чугунной ограды останавливались черные и блестящие, как жуки, туристические автобусы с темными стеклами, и из них, будто бледные личинки, вылезали немецкие туристы. Возбужденно переговариваясь, они пересекали залитый солнцем двор и исчезали в густой тени за рядом гигантских колонн. На сегодня у них была намечена «культурная программа»: знакомство с прославленным Розеттским камнем, мумифицированными останками знаменитого «Болотного Пита» и с коллекцией античных статуй, вывезенных из Греции лордом Элджином. И кстати, ведь именно в этих декорациях снималась «Мумия» и ее продолжение! Если уж здесь побывал Брендан Фрейзер, то непременно должна побывать и Hausfrau [6] из Штутгарта с мужем. Финн отхлебнула кофе и сокрушенно вздохнула. Похоже, чересчур долгое общение с Леди Рон превратило ее в законченного циника.
6
Домохозяйка (нем.).
– Привет.
Голос показался ей знакомым. Она подняла глаза, приставила ко лбу ладонь, чтобы заслониться от непривычно яркого солнца, и обнаружила, что перед ней стоит не кто иной, как Билли Пилгрим, вернее, его светлость герцог и так далее. На этот раз вместо гарвардской футболки на нем был отлично сшитый костюм, светло-голубая рубашка и дорогой галстук. Туфли сверкали, волосы были причесаны, а щеки гладко выбриты.
– Вы прямо преобразились, милорд.
– Так вы уже знаете?
– Да, мне очень доходчиво все объяснили. Более того, меня даже уволили за незнание вашей родословной, – довольно холодно сообщила ему Финн.
– О черт! – Блондин был явно расстроен. – Хотите, я поговорю с ними? Я все им объясню. Они поймут, не сомневайтесь.
Последние слова прозвучали весьма твердо. Родословная, о которой упомянула Финн, имела немалый вес, и он об этом хорошо знал.
– Не стоит, – легкомысленно отмахнулась она. – Рано или поздно что-нибудь подобное все равно бы случилось. Это заведение мне и так осточертело.
– Но все-таки я в самом деле могу…
– Не стоит.
Финн вдруг замолчала и озадаченно уставилась на него. На другой стороне улицы женский голос громко говорил что-то по-немецки. Казалось, это сержант командует на плацу, а не мать разговаривает с детьми.
– Это ведь не случайное совпадение – то, что мы сейчас встретились? – подозрительно спросила она.
Пилгрим моментально покраснел. Ему это очень шло. Финн вспомнилось название его лодки. С таким «говорящим» лицом ему точно не стоит играть в карты.
– Да, боюсь, не случайно, – признался Билли.
– Вы знали, что я буду здесь?
– Ну, не именно здесь, но я знал, что сегодня днем вы придете на Грейт-Рассел-стрит. Во всяком случае, надеялся.
– Откуда вы знали? – Финн по-прежнему ничего не понимала. – От Талкинхорна? – сделала она единственно возможное предположение.
Пилгрим кивнул:
– Сэр Джеймс – поверенный нашей семьи. Ну, то есть один из них.
– И в аукционный дом вы тоже пришли не случайно?
– Да. Дело в том, что вы объявлены наследницей по завещанию одного моего родственника. Обстоятельства этого дела довольно странные, и мне захотелось заранее взглянуть на вас.
– И вы знали, что картина – подделка?
– Нет, – качнул головой Билли. – Я всегда считал, что это Ян Стен. Хотя мог бы и догадаться. Половина драгоценностей моей матери оказались фальшивыми. – Он смущенно улыбнулся. – Знаете, наши титулы – это один пустой звук. Не то что в двенадцатом веке, когда мои предки разбойничали вместе с Ричардом Львиное Сердце, побивали полчища сарацинов и все такое.
Он засмеялся.
– Да, тогда жизнь была повеселее, – согласилась Финн. – Так вы правда хотели ее продать? В смысле, картину?
– Хотел. Яхту надо ремонтировать, и корпус не мешало бы почистить, а еще этот особняк в Корнуолле разваливается прямо на глазах. О нем даже Национальный совет по охране памятников не желает слышать, и к тому же он по уши в долгах. Meur ras a'gas godrik dhe'n wiasva ma!
Древний музыкальный ритм, прозвучавший в последней фразе, почему-то напомнил Финн о «Властелине колец».
– Что это за язык? – спросила она, не скрывая восхищения.
– Язык короля бриттов Пендрагона и рыцарей Круглого стола, короля Артура, Тристана и Изольды.
– Корнуоллский?
– Да, корнуоллский, как и я сам, – подтвердил герцог и протянул Финн руку. – Будем считать, что мой маленький обман прощен?
– Да, ваша светлость, – откликнулась Финн, отвечая на рукопожатие.
– Просто Билли, пожалуйста. Вашей светлостью меня величает только Талкинхорн и моя двоюродная бабка Елизавета.