Призраки Эсхатонии
Шрифт:
Смотритель библиотеки Коран-Ра сегодня оказался не в меру назойлив. Выдав механику требуемую рукопись, он не ушел, а завел разговор о Королевском историческом обществе. Он, дескать, давно хотел узнать, как устроена система архивов в Белой башне. Сет-Дар смутился. Ему показалось, что смотритель начал подозревать его в обмане и устроил проверку. Начни сейчас механик сочинять, тот быстро выведет его на чистую воду. Пришлось сказать, что он не работает в архиве, а ездит по городам, проверяет местные библиотеки. Недавно, к примеру, был в Шаэли. Сет-Дар, обучавшийся в гильдии паровиков, часто посещал городскую библиотеку и мог подробно рассказать о ней Коран-Ра. Однако архивы провинциальной Шаэли смотрителя не заинтересовали. Он попытался перевести разговор на Раторию, в которой никогда не был, но очень хотел
До обеда механик закончил просматривать взятую накануне книгу — «Как распознать бога». Поначалу она показалась ему интересной, он надеялся отыскать упоминания об эсхатонских богах и Огненном Уме, поэтому начал скурпулезно переводить первые страницы. К сожалению, произведение оказалось сложным философским трактатом. В первой главе «Божественная выгода», например, неизвестный автор рассуждал на тему, может ли бог искать выгоду для себя. Согласно его теории, для бога важен сам факт творения, никакой пользы он из этого извлечь не может, кроме самого опыта создания мира. Из этого следовал вывод: если какое-то божество пытается извлечь пользу из преданности народа, что ему поклоняется, требует что-то от людей, значит, оно, на самом деле, является не истинным божеством, а духом-искусителем, а потому нет смысла следовать его приказам или моральным императивам. Чтобы прийти к такому выводу автору потребовалось пять страниц, которые Сет-Дар усердно перевел. Вторая глава называлась «Бог и зло». По мнению автора, зло можно рассматривать, как ущерб для того, против кого направлено то или иное действие, и выгоду для того, кто это действие совершает. А раз так, то настоящие боги зла творить не могут: например, стравливать людей и истреблять целые народы в отместку за какие-то прегрешения. Механику показалось, что автор имеет в виду сошествие Небесных воинов на земли Эсхатонии, что привело к гибели древней страны, но в книги, как ни странно, не было упомянуто ни одного конкретного имени или примера. В итоге механик сдался, и третью главу «Как противостоять лжебогам», уже просто пролистал, тщетно ища лишь упоминания о «Слезах Умы», а на четвертой — «Чего хотят настоящие боги», окончательно сдался и даже не стал смотреть.
В иной день после такой книги он бы сделал перерыв, вышел размяться или наскоро перекусить в лапшичных рядах Пристани, чтобы работать до позднего вечера. Однако он обещал Тиане прийти пораньше, поэтому попросил у библиотекаря очередную рукопись. Коран-Ра принес ему подшивку писем и отчетов священников храма, забранных в кожаный переплет. По его словам, документам было не менее трехсот лет — и они оказались последними из разряда самых древних письменных трудов на эсхатонском в библиотеке. Сет-Дар от отца Сайласа уже знал, что первые священники Золотого храма использовали для переписки только эсхатонский язык, отчасти чтобы поддерживать культурные традиции, а отчасти, чтобы усложнить жизнь валонийцам и аракейцам, которые любили совать нос в чужие дела. Новым поколениям священников, оторванным от древней культуры, учеба эсхатонского давалась все труднее, и примерно сто лет назад этот язык почти окончательно забыли даже в среде служителей культа Огненного Умы.
Документы содержали запутанную финансовую отчетность, а также контракты на поставку благовоний и утвари. Сет-Дар уже был готов закрыть подшивку, как при беглом взгляде зацепился за словосочетание «новый храм». Он взялся за словарь и вскоре перевел отчет одного из священников настоятелю.
«Статуя установлена в новой храме. Одиннадцать из двенадцати фигур готовы. Дверь Плача завершим к следующему выходу Ночного ока, если (неразборчиво). Я сообщу, когда можно перевезти ключ и Испускающие свет. Еще раз благодарю вас за мудрое решение: нельзя, чтобы ключ к силе Огненного Умы хранился вместе с замком. Раз мы не имеем права уничтожить
Сет-Дар догадался, что речь в тексте идет о храме в Кровавой долине. Там было как раз двенадцать фигур невов и статуя Огненного Умы. «Дверь Плача» — красиво сказано: изображенный на двери Ума плакал кровавыми слезами. Интересно, кто нацарапал на пороге ту самую фразу на эсхатонском, благодаря которой они проникли внутрь? Вряд ли строители, скорее, уже те, кто незаконно проник в храм… Наконец, «Испускающие свет» (Сет-Дар долго копался в словаре и в своих записях, чтобы подобрать подходящее определение) очень походили на дайлы в руках невов. Остался только «ключ»… Механик нахмурился. А что если «ключом» священник из прошлого называл «Слезы Умы»? Сайлас говорил, что ожерелье перевезли в другой храм, но что, если сам храм был построен для того, чтобы его хранить? Если так, то понятно, почему храм в Кровавой долине забросили: ожерелье похитили и место стало ненужным, вход замуровали.
Еще интереснее было бы объяснить фразу: «Нельзя, чтобы ключ к силе Огненого Умы хранился вместе с замком». Означает ли она, что «Слезы Умы» изначально использовались для ритуала в Золотом храме и лишь потом в целях безопасности были перевезены в другое место? Интуиция подсказала Сет-Дару: он наткнулся на что-то важное.
От возбуждения механик вспотел. Ему захотелось поскорее поделиться этим открытием с отцом Сайласом. Он поспешил на поиски священника.
В храме Сайласа не оказалось. Сет-Дар не решился расспрашивать о нем у незнакомых служителей и спустился по каменной лестнице к входу в подземный храм. В привратницкой, как обычно, дежурил отец Шан. Тот сообщил, что Сайлас ушел в город, будет к вечеру. Сет-Дар скрепя сердце решил отложить беседу до утра. Он обещал Тиане провести время с ней.
Домой механик возвращался в приподнятом настроении. Он вновь и вновь повторял про себя выученный наизусть текст. Если «Слезы Умы» — «ключ», значит, его как-то можно применить. Он уже видел, как при помощи обычной капли крови открывается железная дверь храма. Может ли быть, что и ожерелье предназначалось для чего-то подобного? Например, с помощью него можно попасть в тайник. Тогда ясно, почему его решили держать подальше от Ка-Дифа. Тайник, скорее всего, в Золотом храме. Это древняя постройка, в стенах могут быть потайные полости. Отец Сайлас, возможно, догадается, где следует искать.
Сет-Дар был так погружен в свои мысли, что, подойдя к дому, не заметил, что его поджидают. Когда он открыл входную дверь, то услышал за спиной:
— Господин Арко?
Перед ним возникли двое мужчин в штатском с огнедыхами на поясе. В первый миг Сет-Дар вздрогнул: ему показалось, что подельники покойного Тарко Одноглазого пришли свести счеты, но затем сообразил, что контрабандисты не стали бы разгуливать среди белого дня по Красной Горке с оружием. В подтверждение догадки, один из мужчин отвернул лацкан курки и показал жетон Голубого сыска.
— Что угодно, господа?
— Именем короля! Пройдемте с нами, — последовал суровый ответ.
Сет-Дар решил, что его вновь вызывают на допрос по поводу недавней перестрелки. Он бросил озабоченный взгляд на окна квартиры. Вернулась ли Тиана, видит ли эту сцену? С одной стороны, ему хотелось предупредить ее, чтобы не волновалась, с другой стороны, очень не хотелось вмешивать. Пусть держится подальше от королевских следователей.
Механик пошел с агентами. За углом ждала карета с черными шторками на окнах. Они сели внутрь. Всю дорогу агенты не сводили с него глаз, словно хорошо обученные сторожевые псы, готовые в любой момент кинуться в драку.
Как ни уговаривал себя Сет-Дар, что ему не стоит бояться допроса, на душе стало неспокойно. Уж очень много законов он нарушил в последнее время. В голове вертелась спасительная догадка: вдруг он срочно понадобился Кримеру? Тот теперь занимал пост старшего следователя и вполне мог отрядить за ним агентов. После того, как они с Тианой спасли из лап головорезов Лану Шибу, их отношения с сыщиком еще сильнее потеплели. Сет-Дар не сомневался, что Кример поможет им в случае небольших неприятностей. Беда, однако, заключалась в том, что ни похищенные «Слезы Умы», ни знакомство с Торусом Мэйвом на «небольшие неприятности» не тянули.