Призраки Эсхатонии
Шрифт:
— Много людей знают про это святилище? — спросил Теон.
— Само его существование мы не скрываем, просто не придаем особого значения, — пояснил Сайлас. — Главным местом паломничества всегда был Огненный Ума в верхнем храме. Простые люди сюда молиться не ходят.
— Но нам вы его показали, — заметил Теон.
— Мой брат доверился вам. Какая рекомендация может быть лучше?
Теон понимающе кивнул, достал из кармана мешочек и вынул ожерелье. Священник с трепетом взял его в руки.
— Я и не думал, что этот день настанет, — его голос дрогнул. — Вы даже не понимаете, какую услугу оказали Огненному Уме.
— Да, не понимаем, — подтвердил Сет-Дар. — Не расскажете, почему это так важно? Это сокровище принадлежит
Отец Сайлас долго не отвечал, с восторгом рассматривая ожерелье. Затем перевел сияющий взгляд на гостей.
— «Слезы Умы» изначально не принадлежали короне Брадоса. По легенде, их привезли из Эсхатонии послушники Огненного Умы, которые стали строить храмы в новых землях. Долгое время ожерелье хранилось в одном из таких святилищ. Не могу утверждать наверняка, но, вероятно, это был храм, который недавно обнаружили недалеко от Ка-Дифа.
— Кровавая долина. Мы там были, — кивнул Теон. — Собственно, мы те самые путешественники, что его обнаружили.
— Вот как! — брови Сайласа взметнулись вверх. — Воистину Огненный Ума вездесущ. Теперь я не удивлен, что и мой брат остановил выбор на вас.
Сет-Дара так и подмывало возразить, что выбор Торус Мэйв сделал под давлением обстоятельств, но поймал себя на мысли, что им, действительно, слишком часто везло.
— «Слезы Умы» были похищены из храма много лет назад разбойниками и впоследствии проданы королевской семье Брадоса. Королю Ар-Кану они достались по наследству, но не он их истинный хозяин. Признаться, я, как и мои предки-священники, дед и отец, мечтал, чтобы «Слезы» вернулись в лоно Огненного Умы, но, разумеется, и в мыслях не было заполучить их незаконным путем.
— Это ваш брат предложил, — догадался Сет-Дар.
— Да, это его идея. Мой брат никогда не уважал закон и выступал против диктата воли короны. Он говорил, что не может один человек, или кучка «избранных», решать судьбы целых стран. Он восхищался Аркаиром и Дантаром. Торус всегда был бунтарем и в итоге пошел по кривой дорожке, — вздохнул Сайлас. — Мы редко виделись, но несколько лет назад он навестил меня. Мы много выпили, разговорились о наших ценностях, традициях Валонии, Огненном Уме. Не помню, каким образом речь зашла о «Слезах Умы», и Торус пообещал, что вернет их. Он, дескать, совершил в своей жизни немало гнусных дел, так пусть хотя бы одно будет во благо Огненного Умы. Тогда я воспринял его слова как пьяное бахвальство, но, когда стало известно об ограблении «Божественного Ветра», понял, что он осуществил задуманное. Сначала я испугался, но затем, да простят меня боги, обрадовался, что ожерелье вернется домой.
— В газетах не писали, что были украдены именно «Слезы», — заметил Теон.
— Да, не писали, но в высшем обществе Брадоса это не секрет. А наш настоятель, отец Даррос, близок к наместнику Ка-Дифа.
— Что вы будете делать со «Слезами»?
— Мой брат не оставил выбора. Я не могу, да и не хочу возвращать «Слезы» королевскому дому. Я буду хранить их, как делали мои предки. Я понимаю, чем рискую, но, видимо, такова воля Огненного Умы. Я не могу посвятить в эту тайну даже отца-настоятеля. Не сомневаюсь, что Даррос, как истинный брадоссец, вернет ожерелье королю, а это означает, что моя связь с братом-преступником выйдет наружу, и меня, в лучшем случае, попросят покинуть службу в храме.
— Но для чего «Слезы Умы» были созданы? Их использовали в каком-то магическом обряде? — поинтересовался механик.
— Никто не знает. Мой дед рассказывал, что «Слезы» являются ключом к могуществу Огненного Умы, ключом к изменению судеб людей. Дед неплохо знал эсхатонский и нашел в книгах библиотеки храма несколько упоминаний о «Слезах», — Сайлас любовно провел пальцами по камням, затем убрал их в мешочек. — Что стоит за этими иносказаниями, я понятия не имею.
— Разрешите помочь вам с переводом? — встрепенулся Сет-Дар.
— Вы знаете эсхатонский? — удивился Сайлас. Механик кивнул. — Я у вас в долгу, поэтому с удовольствием предоставлю доступ к храмовой библиотеке. Только вам придется продолжить играть роль членов Королевского исторического общества, чтобы у наших братьев не возникло вопросов.
— В последнее время мы нарушили столько законов Брадоса, что такая мелочь нас не остановит, — улыбнулся Теон.
Глава 2. Предатель поневоле
Кример приходил на работу в здание Голубого сыска очень рано, если, конечно, сразу не выезжал на места преступлений. Большинство кабинетов его коллег еще были заперты, но Дарко Ма-Дир, глава Голубого сыска Ка-Дифа, всегда оказывался на месте. Кример понимал, что чиновник такого ранга наделен не только огромными полномочиями, но и ответственностью. Ма-Дир старался держать все под своим контролем: его экипаж появлялся на проспекте Славы с первыми лучами Шакры, а покидал стоянку ближе к полуночи, а иногда вообще дежурил там всю ночь.
Вот и сегодня, как ни спешил Кример, начальник его опередил. Как только следователь Кано поднялся по каменным ступенькам главного входа, дежурный офицер сообщил, что господин Ма-Дир ждет его в своем кабинете.
Кример не удивился. В последнее время его часто вызывали туда. Арест советника Гаса Кэйсо наделал немало шуму, хотя в газеты все подробности этой страшной истории так и не попали. Основной упор, как всегда, был сделан на ведущей роли наместника Кейроса Маара в разоблачении преступников. «Вестник Ка-Дифа» в течение недели выходил с броскими заголовками, типа «Кровосос оказался злодейской выдумкой», «Наместник вновь наводит порядок. Преступники отправлены в Портану», «Советник-оборотень. История об алчности и злобе». Главный редактор «Вестника» господин То-Ку изо-всех сил старался задобрить наместника, опасаясь, как бы тот не припомнил ему, что редактор и сам стал невольным соучастником коварного замысла советника Кэйсо. В газете упоминался и Дарко Ма-Дир, под руководством которого Голубой сыск распутал дело. А вот про самого Кримера, равно как и про его друзей, в «Вестнике» на этот раз не было ни слова. Наместник и глава Голубого сыска единодушно решили, что молодому следователя и так достаточно славы.
Кример ни капельки не расстроился. Во-первых, он уже понял, какую свинью может подложить чрезмерная известность. Ведь именно из-за того, что его имя упомянули в газете при рассказе о событиях в Кровавой долине, разбойник Торус Мэйв вышел на его след. Во-вторых, о роли Кримера в последнем деле и так знали в высшем обществе Ка-Дифа, и, главное, сведения дошли до генерал-губернатора Дармунда. Лана Шибу в письме отцу рассказала, что своим чудесным спасением она обязана героическому сыщику и его друзьям, которых тот вовремя отправил к ней домой. Письмо ушло с дирижаблем королевской почты и уже через несколько дней сам Кример получил короткое, но теплое благодарственное письмо от Вальдоса Дор-Тана. Тот, правда, ни разу не упомянул имя своей внебрачной дочери, но поблагодарил следователя за отличную службу на благо короны Брадоса. Одновременно в Голубой сыск из канцелярии генерал-губернатора пришло представление о назначении Кримера на должность старшего следователя. Это был головокружительный взлет. Кано, не успев пробыть и полгода в должности следователя, прыгнул на очередную ступеньку карьерной лестницы. Ма-Дир проникся к своему подчиненному уважением, причем вполне искренним. Если бы советник Кэйсо осуществил свой коварный план, помимо наместника своего поста, а, может быть, и свободы лишился бы и глава Голубого сыска Ка-Дифа.