Призраки грядущего

Геммел Дэвид

— Не понимаю, зачем тебе это.

— Я видел, как он повел свои войска на Дренайскую землю. И был при Бел-Азаре. Он был сильный человек, этот хан. Быть может, даже великий. Но теперь он умер, не так ли?

— Я не слишком много о нем знаю. Он победил дренаев и вагрийцев, умер несколько лет назад и похоронен в гробнице Ульрика.

— Тут ты ошибаешься. Он похоронен в безымянной могиле, но я знаю, где она. Как он умер?

— Не знаю. Кажется, сердце отказало. Очень многие люди умирают от этого —

даже короли. Ты уверен, что Чареос придет сюда?

Окас кивнул и налил себе воды.

— Я послал им весть. Они придут. Но толстый Бельцер разочарован. Он хотел вернуться в джунгли, чтобы найти тебя, а заодно и разбогатеть. Толстый Бельцер всегда хотел стать богатым.

— Он твой друг?

— Все люди — друзья мне. Мы все принадлежим Мечте. А толстый Бельцер мне особенно дорог.

— Почему? Разве его есть за что любить?

— Спроси меня об этом еще раз через полгода. Теперь я буду спать. Я старше, чем кажусь на вид.

Киалл счел это невероятным, но промолчал. Окас снова устроился перед огнем, скрестил руки и уснул сидя. Киалл задул лампу и улегся на кровать.

Скоро придут остальные, и они отправятся на поиски Равенны.

Спал он крепко, без сновидений.

Прошло еще два дня, прежде чем измученные путники добрались до хижины. Бельцер первым ввалился в дом, стиснул Окаса в медвежьем объятии и стал кружить, пока старик не залился восторженным смехом.

— Как это ты жив до сих пор, толстяк? Как это тебя не убили?

— Пытались, а не вышло. — Бельцер опустил старика на пол, вглядываясь в его морщинистое лицо и слезящиеся глаза. — Клянусь Истоком, ты сам-то еле жив.

— Недолго осталось, — улыбнулся Окас. — Мечта зовет меня. Но я еще побуду немного с моими старыми друзьями. — Старик обернулся к Чареосу, который скинул свой обледенелый плащ и, весь дрожа, снимал с себя перед огнем мокрую одежду. — Нам надо поговорить с тобой. В задней комнате.

— Да.

Окас ушел в мастерскую. Чареос достал из котомки сухой камзол, оделся и последовал за ним. Старик взял его за руку, крепко сжал и несколько мгновений подержал так.

— Садись, — велел он, — расскажи мне о цели вашего странствия.

Чареос рассказал о набеге на деревню и о любви Киалла к Равенне.

— Остальные присоединились к нам по разным причинам. Бельцер — пропащая душа, упавшая с высот, а Финн боится, что Маггриг после его смерти останется один.

— Ну а ты?

— Я? Мне все равно больше нечего делать.

— Вся ли это правда, Чареос? Нет ли у тебя своей заветной мечты?

— Это чужая мечта. Она никогда не была моей.

Окас взобрался на верстак и сел, болтая своими короткими ножками над полом.

— Не твоя, говоришь? — сказал он, пристально глядя на Чареоса. — Значит, ты тоже не ведаешь, куда приведет тебя твой путь. Расскажи мне о Тенаке-хане

и о ночи в надвратной башне.

— Я вижу, ты знаешь все на свете, Окас? — улыбнулся Чареос.

— Нет, не все, потому и спрашиваю.

— Он поднялся к нам, и мы всю ночь проговорили о самых разных вещах: о любви, о жизни, о власти, о войне и долге. Он был сведущий человек. И у него была мечта, но он сказал, что звезды препятствуют ему.

— Что он имел в виду?

— Не знаю. Он был тогда уже немолод. Быть может, он предвидел свою смерть.

— Как он умер?

— Я слышал, это случилось на пиру. Он пил вино, и его сердце внезапно остановилось.

— Что было потом, после пира?

— Откуда мне знать? — развел руками Чареос. — Его похоронили в гробнице Ульрика. Церемония была пышная, и на ней присутствовали тысячи людей, в том числе и послы — от нас, от Вентрии и от восточных стран. Ханом стал его старший сын, Джунгир. Он убил своих братьев и теперь правит надирами единовластно. Но какое отношение имеет это к нашему пути? Или тебе просто любопытно?

Окас покрутил в воздухе указательным пальцем. Из пальца хлынул золотистый свет, очертив круг. Следом возникли новые круги — они пересеклись с первым, и образовалась сфера. Окас провел пальцем прямую золотистую линию.

— Вот таким ты видишь свой путь: простым, прямым, с началом и концом. А вот каков он на самом деле. — Старик указал на сферу. — Твоя линия пересекается с множеством других. Я знаю твою тайну, Чареос. Знаю кто ты. Ты сын последнего князя Дрос-Дельноха. Наследник Бронзовых Доспехов. Значит, кровный родственник Тенаки-хана, а твоими предками были и Ульрик, и Регнак, второй Бронзовый Князь.

— Я надеюсь, что ты никому больше не откроешь эту тайну, — шепотом произнес Чареос. — Я не желаю возвращаться в Дренай и не хочу, чтобы меня нашли.

— Как скажешь... Но зов крови силен и тянется через века. Ты сам убедишься в этом. Почему Тенака-хан оставил тебе жизнь?

— Не знаю. Правда не знаю.

— А «призраки грядущего»?

— Это еще одна загадка. Все люди в грядущем становятся призраками.

— Но по-надирски эти слова можно перевести также как «спутники призрака» или даже «сторонники призрака». Разве не так?

— Я не искушен в тонкостях надирского языка. Да и какая разница?

Окас легко соскочил на пол.

— Я провожу вас в надренское селение, где держали Равенну и прочих женщин. А там поглядим.

— Может, она все еще там?

— Не могу сказать. Мне нужно взять духовный след от ее дома.

Окас вернулся в большую горницу. Киалл, взвалив на стол тяжелый узел, развязал его, и оттуда, блестя при свете лампы, посыпались разные золотые вещи: браслеты, ожерелья, кольца и даже пояс с массивной золотой пряжкой.