Призраки не лгут
Шрифт:
Когда Даниель понял, что Элисабет лежит в прачечной мертвая, он мешком повалился на землю. Он путано твердил, что у Элисабет больное сердце, но когда до него дошло, что ее смерть — следствие насилия извне, он словно оцепенел. Руки покрылись гусиной кожей, по щекам струился пот; Даниель едва дышал и не говорил ни слова, когда его на носилках поднимали в машину «скорой».
Вытряхнув из пачки новую сигарету, Гуннарссон вышел из лифта и оказался в секторе 52-А психиатрического отделения больницы лена
Молодой мужчина в расстегнутом белом халате вышел ему навстречу; они поздоровались, и Гуннарссон пошел следом за молодым врачом по коридору со светло-серыми стенами.
— Я уже сказал вам по телефону и продолжаю утверждать, что допрос вряд ли имеет смысл на таком раннем…
— Я с ним просто поболтаю.
Врач резко остановился и несколько секунд смотрел на Гуннарссона, а потом принялся объяснять:
— Даниель Грим пребывает в состоянии посттравматического стресса. Это тяжелое расстройство психики, которое возникает в результате психотравмирующих факторов…
— Наплевать мне на это, — перебил Гуннарссон. — Он не набит таблетками под завязку? Не отключился ко всем чертям?
— Нет, не отключился. Но я не позволю вам встретиться с ним, если…
— У нас двойное убийство.
— Вы прекрасно знаете, кто здесь принимает решения, — спокойно перебил врач. — Если я сочту, что беседа с полицейским негативно повлияет на процесс реабилитации пациента, вам придется подождать.
— Да, конечно. — Гуннарссон сделал над собой усилие и заговорил спокойнее.
— Но так как пациент сам несколько раз повторил, что хочет помочь полиции, я решил, что вы можете задать ему несколько вопросов в моем присутствии.
— Весьма благодарен, — улыбнулся Гуннарссон.
Они завернули за угол, миновали ряд окон, выходящих во внутренний двор, с видом на слуховые окна и барабаны вентиляторов; наконец врач открыл дверь палаты.
Простыня с одеялом лежали на диванчике, а сам Даниель Грим сидел на полу под окном, привалившись спиной к батарее. Его лицо было странно расслабленным; он не поднял взгляда на вошедших.
Гуннарссон подтащил к себе стул и уселся перед Даниелем. Прошло несколько минут; Гуннарссон выругался и присел на корточки перед скорбящим.
— Мне надо поговорить с вами, — начал он. — Мы должны найти Викки Беннет… Ее подозревают в убийствах в Бригиттагордене.
— Но я… — Даниель что-то прошептал.
Гуннарссон резко замолчал и стал ждать продолжения.
— Я не расслышал.
Врач молча наблюдал за ними.
— Я не думаю, что это она, — прошептал Даниель. — Она очень добрая…
Он вытер слезы на щеках и под очками. Гуннарссон пояснил:
— Я знаю, что вы связаны требованием конфиденциальности. Но вы сможете как-то помочь нам найти Викки Беннет?
— Я попробую, — пробормотал Даниель,
— У нее есть знакомые, которые живут рядом с Бригиттагорденом?
— Может быть… Мне как-то трудно собраться с мыслями…
Гуннарссон застонал и попробовал сформулировать вопрос по-другому.
— Вы были куратором Викки, — серьезно начал он. — Как по-вашему, куда она направилась? Нам наплевать, виновна она или нет. Об этом мы ничего не знаем. Но мы знаем, что она похитила ребенка.
— Не может быть, — прошептал Грим.
— К кому она направляется? Куда едет?
— Она напугана, — дрожащим голосом ответил Даниель. — Скорчилась под каким-нибудь деревом, спряталась, это… это… О чем вы спрашивали?
— Вам известно о каком-нибудь ее тайнике?
Даниель забормотал что-то о сердце Элисабет, о том, что он уверен — у жены просто не выдержало сердце.
— Даниель, если вам трудно, не отвечайте, — сказал врач. — Если вам надо отдохнуть, я попрошу этого господина зайти позже.
Даниель затряс головой, постарался дышать спокойнее.
— Назовите какие-нибудь места, — не отступался Гуннарссон.
— Стокгольм.
— Где именно?
— Я… я ничего не знаю о…
— Да черт же дери! — взревел Гуннарссон.
— Простите, простите…
Подбородок Даниеля дрожал, углы губ опустились, в глазах стояли слезы. Он отвернулся и громко заплакал, сотрясаясь всем телом.
— Она убила вашу жену молотком и…
Даниель стукнулся головой о батарею с такой силой, что очки с толстыми линзами упали ему на колени.
— Вон отсюда, — резко сказал врач. — И молча. Я допустил ошибку. Больше никаких бесед.
Глава 42
Парковка перед больницей Сундсвалля была почти пуста. В пасмурный день длинное здание производило впечатление необитаемого. Бурый кирпич заштрихован белыми рамами словно бы незрячих окон. Йона прямо через низкий кустарник направился к входу в больницу.
На медицинском посту в холле никого не было. Комиссар немного подождал у регистрационной стойки с выключенной лампой; наконец возле поста остановился уборщик.
— Где у вас отделение судебной медицины? — спросил Йона.
— Это двадцать пять миль к северу отсюда, — приветливо улыбнулся уборщик. — Но если вы имеете в виду патологоанатома, я могу вас проводить.
Вместе они прошли по безлюдному коридору и в просторном лифте спустились в подземный этаж больницы. Там было холодно; большие плиты пола кое-где потрескались.
Уборщик открыл несколько тяжелых, обитых железом двойных дверей; в конце коридора показалась еще одна дверь, на которой висела табличка «Отделение клинической патологии и цитологии».