Призраки прошлого
Шрифт:
В паре миль, оставшихся до Авилона, прямо на дороге, не далеко от мельницы их с брэйдами настигло странное природное явление. Свет померк, стало темно, как ночью. Солнце скрылось за большим черным диском. Окрестности плавно погрузились в сумерки, на небе проступили редкие звезды. Сбавив ход, они продолжили движение. Войны посмеивались, что-то шептали про Многоликого и скорый конец существования континента Аригорр.
Было ли Лейе страшно? Да, но не прежним презренным страхом за себя и свое благополучие, а за оставшихся в Сноуфорсте дорогих людей, их судьбу и их здоровье. И отдельно за судьбу бастарда. Какие бы не выпали испытания, она научится быть сильной и мужественной
Глава 17. Арья Сойлер (вместо эпилога)
С отъездом старшей сестры, Арья осталась в полном одиночестве. Как приведение бродила она из комнаты в комнату, не находя себе места. Только утром расстались, а тоска уже точила ее душу острыми зубами отчаяния. Прежде она помогала в хлеву, но кур и кроликов перебили еще по осени, а другой скотины не держали. Работа всегда найдется, было бы желание, а вот стремление как раз и отсутствовало напрочь, не от природной лености, а от чрезмерной ранимости и скрытности. Она всегда стремилась к уединению, считая лучшим занятием в тиши переписывать отцовские бумаги, когда он поручал такое дело. Будь ее воля, она бы удалилась ото всех людей в монастырь или отдаленный скит.
После известия о новом браке ее отца, настроение резко ухнуло в пропасть. Вот еще! Делать ему приятное, помогать? Да как он посмел! Неловкая попытка Алиры подружиться вызвала волну негодования. Как там она говорила: «У нас с лордом Сойлером чувства, такое иногда случается. Поймешь, когда станешь постарше». Арья ненавидела, когда к ней обращались, как с ребенком, и огрызнулась будущей мачехе предельно кратко: «Убирайся». Раньше папа принадлежал только ей и сестре, а теперь делить его с этой? Да кто она такая, чтобы врываться в их жизнь, в их дом, в их быт? Думает, что ловко окрутила лорда, станет шайной, ляжет с комендантом в одну койку на место его законной супруги и все будет гладко и сладко? Нахалка! Братики — сестренки ей не нужны! Вот совсем, ни капли! Лучше бы вернулась родная мать. Все забыли! Отец отрекся!
Девушке хотелось кричать, что в ее библиотеке книжечки похлеще, чем девичьи «сопли», типа "розовых сказок про единорогов" и "милых дракончиках". Там что-то совершенно иное! Жесткое чтиво, с пытками и наручниками, развратными оргиями, кровью и насилием. Все видят в ней «слабенькую глупышку» и «маленькую девочку", так пусть не заблуждаются! Ее душа черна, но в этом правда жизни. Лучше знать заранее, как обстоят дела в отношении полов на самом деле. Пусть Арья и не имела практики, зато считала, что теорией владеет в совершенстве. Никакой любви нет, мужская плоть слаба, похотлива и ненасытна, а женская сущность корыстна, тщеславна и крайне коварна! Папа соблазнился пышной грудью и аппетитной задницей прачки Алиры, которую та выставляла, стирая тряпки.
И не надо говорить о прихотях судьбы, родстве душ и высоких чувствах и благих намерениях!
Марьяна заплакала. Рейна обязательно наябедничает, выставит ее невоспитанной хамкой, но та не собирается извиняться! Конечно, на гадости Арья не способна, но и "дружить" не получится. Равнодушие — это все, что она готова предложить новоиспеченной невесте отца.
В ожидании возвращения Кристофера, под зорким оком рейны Франциски, заставила себя поглотить незамысловатый обед. Бесцветно побрякав на клавикордах, прилегла на подушки и незаметно для нее самой коварно подкралсч сон.
Почудилось, будто тело человека обернулось в маленькую птичку с синевато-черной окраской, серой грудкой и таким же светлым животом. Обычная ласточка южных краев, беззаботно порхающая в небесах над теплым
Вот на горизонте показался корабль с кипенно — белым парусом — песчинка среди просторов воздуха и зеленовато — синей морской воды. Постепенно он приближался, а она все резвилась, беспечно паря в компании сородичей, налету хватая мелких насекомых. По мере приближения судна погода портилась, будто ветер сам толкал его точно по курсу, туда, куда замыслили сами Боги. Солнце закрылось за облачком и птицы стали кружить ниже, опустившись ближе к воде. Корабль поравнялся, и птица, почти коснувшись паруса крылом, камнем рухнула вниз. Совершила маневр и уселась на борт, занимая место в ровном ряду неугомонных чаек.
Только сейчас она заметила отсутствие вооружения, дозорных или стрелков. Судно не являлось военным и по положению и численности мачт, Арья вообще затруднилась отнести его принадлежность к морскому флоту Истерроса.
В носовой части палубы неподвижным истуканом замерла высокая, мудя по сложению, типично мужская фигура единственного обитателя и полновластного хозяина шхуны. ЕГО Волосы касались плеч и развивались от порывистого ветра, переливаясь на солнце оплавленным серебром. Прядей такого оттенка Арья у людей никогда не встречала. Лицо не выражало ни малейших эмоций, скорее это была маска, живая чеканная маска бессмертного Бога, застывшая холодной жидкой платиной. Качнув плечами, ОН сменил положение, развернулся в пол оборота, и пташка — Марьяна могла лицезреть его высеченный «из мрамора» профиль, гордый выступ подбородка, крепкую шею, массивную грудь, напоминающую непробиваемый щит.
Внезапно ОН обернулся, изучая стайку крикливых чаек, на которых прежде не обращал внимания. Крохотное сердечко ласточки от ужаса затрепетало. Ракурс сменился, и она могла оценить незнакомца более полно. Общий вид ЕГО представлялся шокирующе — странным: нечеловеческие глаза, жуткие, невероятные, напрочь лишенные зрачков, мерцали с яркостью двух кристаллов цвета аквамарина. Прозрачная туника являла взору полуобнаженное, накаченное тело, украшенное мистическими знаками и замысловатыми татуировками. Ленты сухожилий обвивали тугие мускулы на руках. На плечах и предплечьях проступали синими змейками вздутые вены. Мощный торс опоясывал кожаный ремень, застегнутый на пряжку с искусно нанесенными руническими символами. ОН был окружен таинственной матовой дымкой, представая зловещим героем из древних пророчеств и жутких легенд. Многоликий?
Ласточка — Марьяна чем — то зацепила ЕГО внимание. Теперь ОН тяжело и неподвижно смотрел в упор, устанавливая с ней ментальную связь, впился взглядом завораживая, прощупывая, спрашивая, выясняя. По ощущениям девушки ледяное щупальце проникло под кожу, скользнуло по черепу и позвоночнику, пошарило в районе диафрагмы, совершило оборот вокруг шеи и затянулось, будто хватая за горло, выбивая одно неконтролируемое желание — сопротивляться, в попытке вырваться и глотнуть в пережатые легкие спасительный глоток кислорода. Силы ласточки стремительно таяли. Магическое поле незнакомца опасно затягивало и погружало в сон.
Почувствовав смятение и покорную слабость ее истинной натуры, ОН склонил голову в бок, а краешки губ едва заметно растянулись в тлеющей улыбке. Быстро потеряв интерес, ОН разорвал с ней контакт и вновь уставился вперед, полностью сосредоточившись на линии слияния двух стихий. Киль резал толщу морского пространства, как горячий нож проникает в масло, толкая его ровно к намеченной цели. Под оглушительный клич суетящихся чаек бились волны о борт корабля, разлетаясь на тысячи хрустальных горошин и микроскопической пыли.