Призраки солнечного ветра
Шрифт:
Обычно на этом месте Медея гнала дурные мысли из головы, в тайне надеясь, что неприятная ситуация разрешится сама собой. В конце концов, не она одна была повинна в произошедшем. Идея с ядом принадлежала Ашере, привыкшей тысячу раз перестраховываться перед каждым ответственным мероприятием. Когда девушка поняла, что выращивает, то хотела уничтожить крайне ядовитое растение. Ей помешали.
«На войне все средства хороши», — сказала тогда Ашера, опасавшаяся непредвиденных ситуаций при приземлении.
— Есть хочу, — пожаловалась Анна, доплетая,
— Потерпи, еду скоро принесут.
Конечно же, Анна не была голодна. Ребенок только теперь узнал, что можно питаться совершенно иначе, не трясясь над скудными постными порциями. После вынужденной овощной диеты и просроченных пищевых пилюль больничная еда казалась чем-то запредельным. За все годы в космосе не удавалось так вкусно поесть, как в последние несколько дней. А после того, как девочка попробовала желе со сливками, в ее глазах и вовсе засверкали искорки. Впрочем, в пристрастии к вкусной еде Медея отставала не сильно. Что-что, а о недоборе веса пациентов врачам волноваться не приходилось точно.
— Они обе там. Решили их не разлучать, — послышалось из коридора, когда дверь мягко скользнула в сторону.
В палату вошли несколько человек. Парочка, представлявшая персонал больницы, как-то уж слишком скромно спряталась за спинами новоиспеченных гостей. Медея их видела в первый раз. Двое — в экзоскелетах, огромные и грузные, с нарочито серьезными лицами, стояли позади молодого мужчины в гражданском. Сам же мужчина обладал жилистой, довольно гармоничной фигурой. Высокий рост это лишь подчеркивал. Коротко стриженные, пепельного цвета волосы были уложенны в приятную глазу прическу. Кожа, бледная и совершенно без какого-либо румянца, отдавала нежной бархатностью. Прозрачные глаза с легким зеленоватым оттенком выглядели неподвижными, отчего взгляд казался задумчивым и спокойным. Абсолютно белый классический костюм резко контрастировал с черной жилеткой и того же оттенка ботинками, начищенными до блеска.
— День добрый, — безразлично бросил приветствие незнакомец.
— Добрый, — ответила девушка настолько тихо, что, вполне возможно, только сама сказанное и услышала.
Незнакомец прошел вглубь палаты и устроился в удобном кресле, предварительно скинув с него пару плюшевых зайцев. Бегло окинув комнату скептичным взглядом, он вальяжно закинул ногу на ногу. Анна испуганно прижалась к Медее.
— То есть, вы утверждаете, что проспали в капсулах практически четыреста лет? — спросил мужчина, опершись локтем на мягкий подлокотник и положив голову на ладонь.
— А… Вы кто? — еще тише задала вопрос Медея, даже тише, чем поздоровалась вначале.
Красивое, с идеальными чертами лицо слегка изменило положение в ладони и выразило нечто, отдаленно похожее на заинтересованность.
— А какая разница? — прозвучало абсолютно спокойно. — Хотя… Наверное, ты права. Не представиться с моей стороны несколько бестактно. Фальх Диттэ. С этого дня твой лечащий врач.
— Очень приятно, Медея Пинглин, — кивнула девушка, удивленная тем, что незнакомец говорит на чистом эсперанто.
Робко повернувшись к Анне, она хотела представить девочку, но не успела.
— Танавицкая Анна Григорьевна, — задумчиво выдохнул Фальх. — Странная, скажу я, фамилия.
— Почему?
— Длинная.
— На Земле так бывало…
Гость о чем-то напряженно размышлял. Казалось даже, говорить он мог только в те моменты, когда удавалось оторваться от собственных мыслей. Это витание в облаках обескураживало не меньше, чем и внезапный визит с неизвестными целями. То, что в кресле сидит действительно лечащий врач, Медея решительно не верила.
— Нам никто ничего не говорит. Может, вы можете что-нибудь объяснить? — робко продолжила девушка. — Мы прибыли на планету не одни. Где наши друзья?
— Обожди. Всему свое время. Спешка сейчас — не самое лучшее решение, — голос собеседника сквозил безразличной холодностью. — Хотя, твое беспокойство я понимаю.
Озвученное «понимание» землянки себя ничем не выдавало. Ни в эмоциях, ни в желании пойти навстречу в ходе беседы.
— Ответь на вопрос, что я задал вначале.
— Разве так трудно определить, находился ли человек в гибернации? — девушку начала раздражать манера гостя держаться нагловато-презрительно.
И все же, она нашла в себе силы взять себя в руки, не ляпнув что-то, не подумав. Признаться, после случая в пустыне Медея дала себе слово в будущем контролировать каждый свой шаг.
Легкая ироничная улыбка скользнула по лицу Фальха.
— Не трудно, — загадочно ответил он.
— Эм… тогда я не понимаю.
— Трудность только в определении точной даты. — улыбнулся Фальх, не позволяя губам приподняться больше, чем следовало. — Напомни, когда вы покинули Землю?
— Может, когда мы погрузились в сон? — совсем обескураженно переспросила Медея.
— Нет.
— Эм… — немного замялась девушка. — В 2446 году, примерно через пару недель после битвы под Исфаханом.
— Ах да… да… знаю. Печальное было… событие, — с изрядной долей иронии протянул «доктор».
Отвернувшись, Медея закусила губу. Вспоминая скудные рассказы отца, она даже мысленно не хотела представлять тот кошмар, что творился тогда на земле Республиканского Ирана. Эсхекиаль находился в центре бойни, перемоловшей практически всех участников в заранее проигранной битве. Выжило всего несколько Проявителей, да пара храмовников.
«Кровь, грязь и пепел», — коротко описывал произошедшее крестоносец, практически сразу же прекращая нежелательный разговор.
— Семь лет мы блуждали в космосе, а потом прыгнули. Вот тогда…
— Ну, это вы зря, — перебил Фальх, и его вялая улыбка стала просто убийственно неприятной.
Беседовать Медее как-то резко расхотелось. Что толку от разговоров, если собеседнику, судя по всему, совершенно безразлично происходящее? Что человеку с подобным отношением вообще понадобилось в этих стенах?