Призраки солнечного ветра
Шрифт:
— Давай так. Сегодня вас переведут в другое место, — неожиданно серьезным тоном продолжил «лечащий врач». — Я буду приглядывать за вами. Ты сможешь свободно передвигаться по городу. Без ребенка.
— Почему без?
— Девочке лучше пока не слоняться по общественным местам. Защиту же для тебя я могу предоставить с легкостью.
— Защиту от кого? — напряглась Медея.
— Вы долго спали. Мир сильно изменился. Появилось слишком много нюансов, которые могут повлиять на ваше благополучие. Думаю, у тебя будет время, чтобы во всем разобраться. По крайней мере, я на это надеюсь, — господин Диттэ неожиданно
Телохранители расступились, пропуская босса.
— Это все? — встрепенулась землянка. — Подождите, а как же мои друзья?
— Мы занимаемся этим. Но помните, что вы нелегалы, а, значит, вне закона. И на твоем месте я бы меньше задавал вопросов, и больше слушал, — с холодным спокойствием закончил Фальх, ненадолго задержавшись в проеме.
После того, как дверь окончательно захлопнулась, повисла неоднозначная, обескураживающая тишина. Ни маленькая девочка, ни Медея так и не поняли, что это было. Вернее, кто это был. Ясно стало только одно — этот мир гораздо сложнее, чем кажется. И совет незнакомца показался не лишенным смысла.
Фальх Диттэ вышел из палаты, буквально на пороге столкнувшись с полковником Бреффом Амдфинном. Тот, видимо, уже давно ожидал у входа.
— Приветствую. Я так понимаю, вы от господина Мазнара Циварфида? — протянутая в знак приветствия рука была встречена скептическим взглядом, но все же пожата, — Позвольте представиться: полковник Брефф Амдфинн. Мне доверено курировать дело этих ребят.
— Слышал, — надменно ответил мужчина, не представившись в ответ. — Что ж, ваша помощь может понадобиться. Мои люди уже разыскивают остальных, но вы же понимаете, что их, скорее всего, уже обраслетили.
Собеседники торопливо шагали вдоль больничного коридора под пристальным взглядом молчаливой охраны. Фальх вынул откуда-то белые перчатки и принялся натягивать их на свои бледные ладони с тонкими длинными пальцами.
— Понимаю, но дело-то неординарное… Вполне можно попытаться сделать их гражданами, — выразил надежду полковник.
— Честно признаться, если бы вопрос заключался только в том, дать им гражданство или нет, то меня здесь и в помине бы не было, — снова погрузившись в себя, Фальх остановился напротив собеседника, но смотрел при этом куда-то в сторону. — А Высшим — все равно.
Возникшее молчание продлилось несколько секунд, и оборвалось рассеянным продолжением монолога, бесцеремонно прервав полицейского, желавшего что-то сказать:
— Сегодня девчонок переведут под купол Гекаты. Я хотел бы предложить вам сопровождать ту, что постарше, когда она сможет выходить за пределы исследовательского центра, — после непродолжительного раздумья неожиданно заявил все еще не вышедший из статуса незнакомца мужчина. — С вашим начальством я договорюсь. Оформят как командировку.
— Конечно, если есть такая возможность, я не откажусь, — учтиво кивнул Брефф, не сильно стараясь скрывать удивления.
— Было бы неплохо. Не вижу смысла подключать к этому деликатному делу еще кого-то, если есть, такой человек, как вы? — улыбнулся своей ленивой улыбкой собеседник. — Я наслышан о вашем богатом опыте. Сегодня же с вами свяжутся.
Полковник кивнул в знак согласия. Если честно, ему действительно хотелось довести это дело до конца. А еще услышать о Земле из первых уст. От тех, кто когда-то там жил. И это сладкое, тянущее чувство под ложечкой не давало покоя.
После того, как мужчины попрощались, Брефф Амдфинн смог все-таки поймать мимо проходящую медсестру.
— Кто этот молодой человек? — спросил он украдкой, кивнув в сторону удалившихся фигур.
— Фальх Диттэ, — бросила медсестра и быстро убежала по своим делам.
Брефф опешил. Он не мог поверить своим ушам. Один из самых влиятельных людей Олимпа только что стоял перед ним. Легенда Марса, и одна из его неразрешимых загадок. И, черт побери, было абсолютно неясно, что именно его заинтересовало в этом деле.
Не хватало глаз, чтобы увидеть все. С детским восторгом Медея шла по научному центру Гекаты под конвоем из нескольких человек. Девушка, настолько отвыкшая от величия развитых цивилизаций, воспринимала все остро и с восторгом.
К сожалению, не представилось возможности осмотреть сам город, так как перемещение проходило через телепорт. Этот факт насторожил, но сопровождающие уверили, что теперь с ними все в порядке, а прошлые проблемы решены. После прибытия, прошедшего более, чем удачно, путь пролегал по длинному коридору, на стенах которого проецировались сцены важнейших событий истории Марса. Все, от начала первой колонизации. Многие картины были непонятны и, порой, даже пугающи. Зацикленные голограммы раз за разом воспроизводили заложенный в них сюжет. И так — до бесконечности. Времени рассматривать детально, а, тем более, размышлять об их содержании не выдалось. Остановок никто не совершал.
Коридор выводил к основному зданию комплекса, огромному и еще более величественному. Из разговора с сотрудниками стало понятно, что название «купол Гекаты» являлось, скорее, просторечным, прочно вошедшим в повседневный обиход горожан. Такая аналогия сложилась в силу особенностей архитектуры сооружения. Сам же купол научного центра, словно подтверждая свое название, массивной полусферой возвышался над зданием. Иногда по нему проплывали изображения, отражающие подводную жизнь океана. Многие виды, населяющие водную стихию, выглядели совершенно незнакомо. Вероятнее всего, они выводились уже после второй волны колонизации.
Пол, выложенный из отполированного до блеска искусственного мрамора имел замысловатый узор. Дневной свет, врываясь в помещение, оставлял на нем мерцающие отблески. Из-за прозрачности купола создавалось ощущение, что до неба можно дотянуться руками. Умиротворяющее спокойствие и мягкая шуршащая тишина оплетали все вокруг. Медее нравилось ощущать задумчивость, господствовавшую в университетах. Именно поэтому, когда они с матерью приезжали к бабушке, обязательно навещали ее на работе. Мать Гвенты преподавала генетику положительных мутаций в Афинской академии наук. Внучка садилась вместе со студентами и делала вид, что внимательно слушает. Ее увлеченное «мыслительным процессом» личико выражало крайнюю напряженность. Само же дитя думало, что выглядит очень умным, и весьма этим гордилось. Так же девочка была убеждена, что для того, чтобы сойти за ученую, хватало лишь сделать максимально серьезный вид. Со временем выяснилось, что этого было далеко недостаточно. Особенно, когда Медея сама начала готовиться к поступлению.