Призраки стекла
Шрифт:
— Ты не говоришь мне всего.
— Я говорю тебе то, что важно, Дарлинг. Ты свободен.
Крепкий офицер прошел по коридору и вставил ключ в замок рядом с бедром Джулии. Дверь со скрипом открылась, и я вышел.
— Ты в порядке? — я обнял ее.
— Теперь да. Давай уйдем отсюда.
Глава 7
Уитни Дарлинг
Я уставилась на балдахин над кроватью,
Я не стала говорить им, что выхожу замуж.
Потому что на самом деле не собиралась этого делать.
Меня не беспокоило, что я уже согласилась. Я всегда могла бы возразить, что это принуждение.
Я пожевала нижнюю губу, представив себе лицо Джеймса, если бы я сказала ему правду. Промелькнет ли в его глазах боль? Потеря? Во многих наших с ним ночных беседах в офисе Coterie я всегда настаивала на том, что брак — это не для меня. И видела намеки на его разочарование. Джеймс вел со мной долгую игру. Пытался завоевать меня. И мы оба это знали.
Что бы он сказал сейчас? Он бы спорил? Отправлю ли я ему приглашение на свадьбу? Я со вздохом закрыла глаза.
После отъезда Эфраима в тот вечер меня окутало какое-то семейное облако заботы. Болтовня о деталях и обещаниях. Нежные руки на моих плечах и поцелуи в щеки. Мама наблюдала за мной внимательнее всех. Как будто я была раненым животным, которое нельзя преждевременно вернуть в дикую природу.
Тетя Адель и тетя Роза тут же разразились тирадой о том, что причина брака должна оставаться в строжайшем секрете, а о помолвке как можно скорее нужно сообщить в газетах. Пышная свадьба состоится на лужайке у реки, а прием — в бальном зале. Я надену оперный жемчуг Джулии Дарлинг — любимая традиция невест Дарлингов.
Но я не была невестой.
Не на самом деле.
Реальность, в которую я попала, была совсем не похожа на те давние мечты, на основе которых я когда-то надеялась построить свою жизнь.
Поверь мне. Я не был одинок.
Я тяжело сглотнула при воспоминании о резких словах Эфраима, о том, как скривились в усмешке его губы, когда он произносил их.
Он целовал меня этими губами.
Мой первый поцелуй.
Но сейчас, в этой ситуации, я не питала иллюзий.
Не мне помогал Эфраим, соглашаясь на условия, оставленные в завещании дедушки. Он не смог спасти ни свою семью много лет назад, ни близких мне людей. Но он мог спасти Дарлинг-Хаус. Наше наследие. Наследие, которое приняло его, накормило, дало ему дом и место, где он мог бы жить, когда он потерял все.
После всего этого времени и всего, что произошло, он был привязан к этому дому.
Так же, как и я.
Укол вины заставил меня перевести дыхание.
В голове проносились мысли о том, что будет, если придерживаться соглашения. Что будет с моей квартирой в Чарльстоне? Я любила свою квартиру. Работа, карьера и репутация, которую я создала себе в Святом городе, были предметом моей гордости. Дружба с Джеймсом. Сослуживцы и стажеры, которые помогали мне выжить после стольких
И это соглашение, эта глупость ставили все это под угрозу.
О чем думал дедушка?
Достаточно было попросить меня помочь разгадать тайну, скрывающуюся за проклятием. Я поняла эту просьбу. И подумала бы о том, чтобы выполнить ее.
И про стекло. Я с удовольствием руководила предприятием по производству солнцезащитных очков Darling & Potter на Ривер-стрит в центре города и нашей командой стеклодувов, работающих в бутике. Я могла бы принять на себя ответственность за то, чтобы постоянно говорить со стеклом. И могла бы вернуться, чтобы руководить традиционным стеклодувным производством здесь, на острове, где по-прежнему собирались наши знаменитые люстры и изделия на заказ. Я могла понять его глубокое желание всего этого.
Но выйти замуж за Эфраима? Почему это было необходимо? Неужели дедушка думал, что сможет восстановить мою прежнюю жизнь из-под земли, как какой-то волшебный кукловод, дергающий за ниточки и сочиняющий свою собственную версию моего счастливого будущего?
У меня сжалось сердце. Все было не так просто.
Насколько я знала, в завещании не было никаких оговорок относительно того, как должен выглядеть брак с Эфраимом. Это была скорее формальность. Договор.
И это была та лазейка, за которую я ухвачусь.
Он не будет настоящим.
Не будет никакой совместной жизни.
Никакой близости.
Никакого секса. В голове промелькнул образ: мощная фигура Эфраима, его руки и губы, ласкающие мою щеку, шею, мою…
Я задохнулась и села, перекинув ноги через край кровати. Заставила свое сердце биться медленнее и взглянула на маленькие латунные часы на прикроватной тумбочке. Было уже за полночь. Большинство членов семьи легли около десяти. Внизу было пусто. Тихо.
В желудке заурчало, и я прижала руку к животу.
Я так и не смогла поесть. Даже когда тетя Адель предложила мне свежий ломтик даниша со сливочным сыром и чай. Мой любимый.
Вскоре после этого папа прислал смс: «Сочувствую твоей потере, дорогая». Это уничтожило последние остатки аппетита.
Я вздохнула. Лежать без сна в постели, перебирая в памяти свой ужасный день, только усугубляло страдания, а я не хотела погрязать в этом.
Через несколько минут, накинув на ночную рубашку белый шелковый халат и надев бархатные домашние туфли, я открыла дверь и бесшумно вышла из своей комнаты.
Здесь воздух был холоднее. Намного. В длинном коридоре выстроились ряды дверей. Большинство из них вели в другие спальни, одна — на старую служебную лестницу, другая — в игровую комнату. Эддисон, Сет и я проводили там много часов, когда были маленькими. Исла тоже. И Моника — в те годы, когда она и ее мать жили здесь, на острове.
Теперь ею пользовался Перси. А скоро там появится новый ребенок. Дни, когда мы бегали по этому коридору из комнаты в комнату, смеялись и представляли себя разными фантастическими существами, казалось закончились вечность назад, и теперь они были не цветными, а блеклыми, и воспоминания всплывали фрагментами, как стоп-кадры.