Призван в тело короля? Змеи у трона
Шрифт:
— Эй, ведите его сюда!
У стражников в глазах отразился лёгкий испуг, а у вора — совсем не лёгкий.
— Что он сделал? — осведомился я.
— Карманник, Ваше Величество, — с поклоном ответил один из стражников. — Третий день как завёлся. Пятнадцать кошельков при нём было, да на шестнадцатом попался с поличным.
— Ясно, — что ж, на жертву голода, стянувшую булку, этот тип явно не тянул, и церемониться с ним не было смысла. — Что ж, уводите его, и пусть он получит по всей строгости закона!
Ещё один узелок на памяти: прочитать местный
В остальном всё было мирно. Нет, где-то издалека слышались и скандалы обвешенных покупателей, и стенания нищих, нагло требующих подаяния, но к моменту, как я подходил ближе, все ссоры затихали, а нищие бесследно испарялись. Привычная картинка! Небось, ещё и дыры в заборе спешно заделывают, и гнилые фрукты прячут под прилавок.
Так что моя «экскурсия» продолжалась спокойно — пока я не услышал звон цепей. В принципе, мне следовало сразу насторожиться, но я спокойно указал Лотти рукой в сторону источника звука и спросил:
— А там у нас что?
— Невольничий рынок, Ваше Величество, — с поклоном ответил услужливый Лотти.
Глава 12 — Работорговцы
На какое-то мгновение я замер. Невольничий рынок?
Стоп, напомнил я самому себе. Не делай ничего такого, о чём потом будешь жалеть.
Да, на взгляд цивилизованного жителя двадцать первого века, рабство — это что-то дикое и невозможное. Но здесь-то средневековье!
В чужой монастырь со своим уставом ведь не ездят. Для местных жителей это, видимо, норма и весомая часть экономики.
Но с другой стороны…
Стать королём, который отменил в своей стране рабство. Чем не великое деяние?
Заметив мою заминку, сэр Лотти истолковал её по-своему.
— Хотите заглянуть, государь?
— А, пожалуй, и хочу, — определился я. Почему нет? Прежде, чем лезть куда-то с реформами, нужно обстоятельно изучить вопрос со всех возможных сторон.
Невольничий рынок выглядел… Пожалуй, из всего, что я видел в Растоне, он больше всего напоминал стереотипную иллюстрацию из учебника (правда, по истории Древнего Мира, а не Средних Веков).
Помостки. Цепи. Работорговцы и рабы. Нельзя, кстати, было сказать, чтобы рабы выглядели чрезмерно измождёнными, но это как раз понятно: никто не станет покупать работника, исхудавшего до скелета, или изуродованную голодом и побоями наложницу.
Кстати, об этом! Нужно было узнать, в ходу ли здесь такой вид «использования рабского труда»! Если да — мне будет очень сложно убедить народ в том, что его следует отменить! Это обычного раба можно заменить слугой, а тут? Чёрт, да я и сам…
Я усмехнулся по себя, вспомнив томный вечер в моих покоях. Сэр Лотти снова понял всё не так:
— Что-то не в порядке, Ваше Величество?
— Всё в порядке, сэр Лотти. Пока, — я не хотел его слишком уж запугивать… Оно как-то само собой выходило.
Вообще было немного непонятно, чего же именно он так боится. Явных грубых
А может, пришло мне в голову, он боится меня? Из-за слухов о вчерашнем происшествии? Наверняка они обросли за сутки такими подробностями, что я бы и сам испугался себя.
Рабы выстроились на ближайшем ко мне помосте в ряд, надсмотрщик, он же продавец, развёл их по кучкам — мужчины, женщины, дети, женщины с детьми — и начал усердно рекламировать живой товар. Вскоре у каждой из кучек скопилась своя маленькая очередь, и торговля пошла бойко.
У остальных помостов, насколько хватало взгляда — а их было действительно много — творилось то же самое. Где-то все рабы были явно иностранного вида, с тёмной (хотя и не чёрной) кожей, длинными вьющимися волосами и странными зелёными глазами. Где-то были неотличимы от местных жителей. Я подумал, что нужно бы узнать, как именно и при каких обстоятельствах в этом мире становятся рабами. Пленники это, должники? Ещё кто-то?
Также я заметил, что среди толкущихся здесь покупателей почти нет людей в бедных одеждах, которых более чем хватало на остальном рынке. Следовательно, заключил я, раб у нас в стране — удовольствие недешёвое.
В целом, зрелище было довольно однообразное, и, поглядев на него минут с двадцать, я собирался уходить, когда неожиданно произошло ещё одно примечательное событие.
Толпа покупателей раздвинулась, и пропустила паланкин, который несли два… Скелета?! Именно так. Два скелета, к тому же одетых в парадные ливреи чёрного цвета.
— Мы пришли, — раздалось изнутри, и скелеты аккуратно опустили паланкин на землю. Я поглядывал на неё с долей испуга, но и с любопытством тоже. В конце концов, судя по реакции людей, это что-то более обыденное, чем зомби-апокалипсис.
Да, купцы были не особенно напуганы; никто не излучал при виде чёрного паланкина любви, но и убегать не спешил. А вот рабы — те, судя по напрягшимся лицам, были совершенно не рады прибытию этого экипажа.
На помощь мне внезапно пришёл Лотти.
— Господин Верховный Некромант часто покупает у нас рабов! — шепнул он мне. — Недели не проходит, чтобы он не появился здесь!
Вот как? Я внимательно оглядел сухонького старика в чёрной рясе с капюшоном, выбирающегося из паланкина (один из скелетов подал ему руку, другой полез внутрь и помог вытащить резной посох).
После вчерашнего у меня не было ни малейшей симпатии к служителям культа — какого бы то ни было. Однако некромант… Епископ тоже прикрывался именем Отца Смерти (или как он там сказал?), но я-то знал, как выглядит настоящая Богиня Смерти! Может, он её служитель?
Внешне они с епископом были разными, как земля и небо, и один только этот факт заставил меня невольно симпатизировать некроманту. Епископ был напыщенным, с огромным самомнением, прямой осанкой и тридцатью килограммами золота на одежде. Некромант же — сгорбленный; не то чтобы скромный, но явно знающий себе цену, а одежда максимально простая.