Про что щебетала ласточка Проба "Б"
Шрифт:
И Готтгольдъ откинулся въ уголъ, низко надвинувъ на лицо широкія поля своей шляпы; онъ охотне приказалъ бы Іохену воротиться. Тмъ временемъ Іохенъ халъ мелкой рысцой -- и такимъ образомъ это вдь скоро кончится. Но въ ту минуту, какъ они прозжали мимо дворовыхъ воротъ, изъ нихъ выхала, тоже рысью, пустая телга изъ подъ сноповъ, такъ что одни лошади почти столкнулись съ другими. Іохенъ ругался и работникъ ругался -- и всякій, кто только былъ на двор, тоже ругался; Готтгольдъ не могъ понять на кого, на своего-ли собственнаго работника, или на чужаго кучера -- вроятно на обоихъ; по по крайней мр это не былъ звонкій голосъ Карла Брандова -- и высокій, толстый человкъ въ сапогахъ съ отворотами, который подходилъ теперь тяжелыми шагами къ воротамъ, былъ конечно не стройный гибкій Карлъ Брандовъ.
Но тутъ Іохенъ выбрался на свободу и, съ трудомъ обуздывая напуганныхъ лошадей, халъ галопомъ вдоль низенькой стны парка, черезъ которую открывался тамъ и сямъ между деревьями и кустарниками видъ на аллеи, а съ
Всего лишь нсколько секундъ виднлась эта картина, но зоркій глазъ Готтгольда схватилъ ее до малйшихъ подробностей -- и такою рисовалась она еще въ душ его, когда экипажъ опять уже халъ рысью по открытой большой дорог. Напрасно, стало-быть, сжималось давеча его сердце,-- она не жила здсь, не жила уже здсь. Гд же она живетъ теперь? Онъ столько лтъ не слыхалъ ни слова о родин -- не умерла-ли и она также? Да, для него она и въ самомъ дл умерла, а все-таки, все-таки...
– - Прегрубый малый этотъ Редебасъ, сказалъ Іохенъ, взявъ въ лвую руку вояжи,-- но свое дло онъ разуметъ, ужь онъ съуметъ справиться съ этимъ.
– - Такъ стало-быть Далицъ не принадлежитъ больше господамъ Брандовъ? спросилъ Готтгольдъ.
– - Э, возразилъ Іохенъ,-- да неужели же вы ничего не слыхали тамъ -- и онъ указалъ кнутовищемъ куда-то въ сумракъ -- о томъ, что тутъ у насъ происходило?
– - Ничего, ровно ничего, любезный Іохенъ,-- да и отъ кого бы а могъ слышать это?
– - Конечно, сказалъ Іохенъ,-- письмо не всякому дается, мн напр. оно не далось, да и тамъ гд вы были -- тамъ нтъ ни почты, ни прочихъ удобствъ. Мой фельдфебель былъ и въ Испаніи въ тысяча восемьсоть девятомъ году, и...
– - Но вдь я былъ вовсе не въ Испаніи, сказалъ Готтгольдъ,-- я былъ въ Италіи.
Для Іохена это возраженіе было и неожиданно и не совсмъ пріятно; онъ цлые часы ломалъ себ голову надъ тмъ, сынъ ли раминскаго пастора его пассажиръ или нтъ, и ршилъ у себя въ-ум, что если это онъ, то безъ всякаго сомннія детъ прямо изъ Испаніи; -- такъ какъ онъ слышалъ, что Готтгольдъ "вышелъ изъ священниковъ" и живетъ въ чужой стран, а Испанія была единственная чужая страна, о которой онъ когда-либо слыхалъ. Такимъ образомъ, пуская изъ своей коротенькой трубочки огромныя облака дыма, онъ погрузился въ глубокую задумчивость; Готтгольдъ -- какъ ни тяжело было ему это -- долженъ былъ два раза повторить свой вопросъ.
– - Да гд-же ему жить какъ не въ Доллан? сказалъ наконецъ Іохенъ,-- онъ переслъ съ лошади на осла; да это иначе и не можетъ быть, когда господа намрены сидть постоянно такъ высоко...
– - А-а -- его жена?
Надобно же было наконецъ спросить о ней; но губы Готтгольда дрожали, когда онъ длалъ этотъ вопросъ.
– - Наша бдная барышня? сказалъ Іохенъ;-- да, ей и во сн не снилось, когда я везъ ее утромъ четверкой въ П. къ внцу, чтобы все это великолпіе такъ скоро кончилось. Да, она теперь опять на прежнемъ мст, а нашъ старый баринъ и молодой баринъ умерли, да и оба ея первые малютки тоже умерли, и теперь у ней всего только одинъ ребенокъ.
И такъ она жила, опять жила въ Долан, миломъ Долан, Долан опоясанномъ лсами, окруженномъ говоромъ моря, гд онъ прожилъ блаженнйшіе и несчастнйшіе часы своей юности, въ этомъ счастливомъ и вмст несчастномъ мст, куда такъ часто, такъ часто переносили его опять сновиднія, въ печали и радости, такъ что онъ просыпался съ улыбкою на устахъ, а часто -- увы!-- и со слезами. Онъ видлъ стройную фигуру, мелькающую въ сумрак вечера въ саду, между кустарниками, въ то время какъ онъ съ сильно-бьющимся сердцемъ стоялъ тамъ на верху, у окна маленькой комнатки въ мезопин, и заставляла Курта твердить глаголы на "mі" до тхъ поръ, пока наконецъ этотъ послдній бросалъ книгу на столъ и объяснялъ, что онъ никогда не пойметъ этой дряни нимъ лучше идти въ садъ къ Цециліи. Готтгольдъ провелъ рукою по лбу и глазамъ. Неужели онъ произнесъ вслухъ возлюбленное имя? Или Іохенъ, принявшись опять съ свойственнымъ ему однообразіемъ за прерванный разсказъ, назвалъ ее но имени? И Іохенъ тоже не зналъ хорошенько, какъ все происходило,-- потому что былъ еще въ Берлин, въ гвардіи, когда господинъ Ненгофъ умеръ и молодой Брандовъ, владлецъ имнія Далицъ, вступилъ также и во владніе Долланомъ; а потомъ, когда Іохенъ выслужилъ свой срокъ, то, такъ какъ для кузницы достаточно было его отца и старшаго брата, онъ нанялся въ работники къ трактирщику Петерсу и вызжалъ изъ Альтефера тогда только, когда нужно было возить путешественниковъ по острову, а это случалось не часто. Да и тутъ еще ни разу не случилось такъ, чтобъ ему пришлось хать близь Доллана, или даже въ Долланъ; потому что зачмъ же чужестранцамъ уклоняться такъ далеко отъ большой дороги! И такимъ образомъ, онъ самъ не видалъ еще посл этого кузницы -- и еслибъ его братъ не побывалъ разъ или два въ Альтефер, онъ ровно ничего не зналъ бы о томъ, что длается теперь въ Доллан. Конечно, если поразсудить хорошенько, то и его братъ почти не сказалъ ему ничего такого, чего бы онъ не зналъ уже отъ другихъ;-- такъ какъ вдь господинъ Брандовъ извстенъ тмъ, что у него самыя лучшія лошади во всемъ Рюген и во всей новой Помераніи, и онъ прізжаетъ каждый годъ осенью на скачки въ Штр., и господамъ дворянамъ куда тяжело тягаться съ г. Брандовомъ, даромъ что онъ бюргеръ. И на ныншнихъ господскихъ скачкахъ онъ конечно получитъ призъ, потому что Генрихъ объздилъ ему такую лошадь, какой еще никогда не бывало. И вдь это сущая правда, что Генрихъ больше смыслитъ въ этомъ дл, чмъ вс англійскіе тренеры вмст, которые стоятъ такъ дорого господамъ,-- тогда какъ другіе конечно думаютъ, что тутъ что нибудь да есть -- и Генрихъ, пустивъ въ ходъ свои косые глаза, можетъ подйствовать на лошадей такъ или такъ, какъ ему угодно. А что такія вещи водятся -- это знаетъ и онъ, какъ сынъ кузнеца; но большая разница въ томъ: честныя-ли это штуки, въ род напр. тхъ, которыя разумлъ его отецъ, или же тутъ помогаетъ другой, котораго онъ не назоветъ по имени. Потому что съ этимъ-то ужь не спрячешься, онъ требуетъ слишкомъ дорогой платы за свою подводу. Господинъ Брандовъ уже поплатился за это отличнымъ имніемъ, а иные говорятъ, что и Долланъ пойдетъ туда-же. Вритъ ли чему нибудь подобному господинъ Готтгольдъ?
– - Нтъ, нтъ, нтъ, сказалъ Готтгольдъ съ жаромъ, выпрямившись въ своемъ углу.
Іохену пришлось набить снова трубку, чтобы обдумать спокойно этотъ отвтъ, котораго онъ ни какъ не ждалъ. Готтгольдъ не мшалъ ему въ этихъ размышленіяхъ; тихо погрузившись въ самого себя, сидлъ онъ, мечтая о томъ что было и о томъ что могло бы быть и чему не суждено было сбыться. Не суждено было сбыться?-- но не потому, чтобы этого хотла судьба, а потому что люди пожелали этой судьбы, потому что они приготовили ее себ,-- потому что въ своихъ мечтахъ, которыя возрастаютъ до дйствительности, въ своихъ желаніяхъ которыя становятся дйствіями, они сами себ судьба! Не возвратилась ли она съ желаніемъ быть госпожою тамъ, гд такъ долго властвовали ея предки съ материнской стороны,-- еще въ тотъ вечеръ, когда они здили изъ Доллана въ Далинъ, отецъ и она и Куртъ и онъ? Какъ тихо ходила она по великолпнымъ комнатамъ, задумчиво глядя своими большими блестящими глазами на темныя картины по стнамъ, съ полинялыми шелковыми обоями, и на различные завитки на карниз камина, казавшіеся непривычному глазу чудомъ великолпія. Какъ тихо проводила она въ спальняхъ рукою по камчатнымъ занавсямъ! Какъ прижимала она въ теплицахъ пылающее лицо къ пышнымъ цвточнымъ кустамъ, какъ будто-бы хотла упиться ихъ чуднымъ благоуханіемъ! Съ какимъ благоговніемъ слушала она косато Генриха, когда онъ описывалъ преимущества кровныхъ лошадей, легкіе недоуздки которыхъ звенли, ударяясь о мраморныя ясли,-- и какая жалость что молодой баринъ теряетъ въ сельско-хозяйственной академіи свое время, которое онъ могъ бы употребить здсь много лучше! И съ какимъ негодованіемъ взглянула она на друга,-- онъ думалъ что онъ значилъ для нея такъ много,-- когда онъ съ насмшкою ревности замтилъ, что Карлъ Брандовъ могъ вернуться раньше, такъ какъ онъ вроятно былъ такъ же прилеженъ и въ академіи, какъ прежде въ училищ! Затмъ она опять надменно дразнила на большой полян обоихъ друзей; но когда она сла потомъ на большія деревянныя качели -- гд сидли давеча дти -- подперевъ свою прекрасную голову одною рукою, въ то время какъ другая небрежно играла красными бантами благо платья, и Готтгольдъ подошелъ, чтобы привести качели въ движеніе -- она вскочила и сказала со смхомъ, что такая несвдущая двушка не должна утруждать такого высокоученаго господина. Онъ не зналъ, какая горькая правда скрывалась за этимъ смхомъ,-- иначе, когда на слдующее утро онъ ранымъ-рано долженъ былъ опять приняться съ Куртомъ за отбываніе барщины на поприщ учености, онъ едва-ли просунулъ бы въ щель подъ дверью ея комнаты листокъ, гд онъ написалъ вольный переводъ одной анакреоновской оды:
"Скажи, жеребенокъ ракійскій, зачмъ ты,
Испуганно глядя большими глазами,
Бжишь отъ меня, и жестокъ и насмшливъ:
Чего-молъ ты хочешь, глупецъ, отъ меня?
Такъ знай-же, красавецъ, я скоро теб
На гордую шею накину арканъ.
Ты пойманъ,-- и вотъ, натянувъ крпко вояжи,
Я стану гонять по арен тебя.
Теперь ты не сходишь съ зеленыхъ луговъ,
И любо теб тамъ скакать и рзвиться;
Но знай -- настоящій твой всадникъ идетъ ужь,
Онъ скоро придетъ, жеребенокъ ракійскій. *)
*) Приводимъ для желающихъ эти стихи въ подлинникъ:
Thrakіsch F"ullen, sag, warum nur,
Scheu aus grossem Auge blіckend,
Flіehst Du grausam mіch, und h"ohnest:
Gar nіchts gіlt er mіr, der Thor!
Wіssc denn! Ich werde bald
Dіr Il'm den stolzen Hals dіe Schlіnge
Werfen and mіt straffem Z"ugol
Tummeln auf der Rennbahn Dіch.
Jetzt noch aal'den Wіesen weіlst Du,