Про Кешу, рядового Князя
Шрифт:
Нач. 19 ч.
– Сходим,– кивает Князь на афишу.
– Можно. Только до скачек еще пять че.
– Ничего, время есть. Может, не одни пойдем.
– Подцепим кого-нибудь?
– Миша, ты, оказывается, дурно воспитан. Что значит «подцепим»? Ты можешь цеплять, а у меня уже есть.
– Во дает!– удивляется Калинкин, даже забыв обидеться на Кешино вихляние.– Кто же это?
Не
– «К'yра неукротимая». Что это за курица такая?
– Балда!– смеется Калинкин.– Кур'a, а не К'yра, географию надо учить.
– Ладно, ученый, двигаем дальше.
– Так с кем же мы на скачки пойдем?
– Потом скажу, если будешь хорошо себя вести.
Парни не спеша идут по тротуару. Их, обгоняет стройная девушка с красивой походкой.
– Ух ты!– оживляется Кеша и семенит следом за ней, подражая ее походке. Калинкин ловит его за рукав и озирается по сторонам.
– Кончай людей смешить, ты же не арлекин.
– Ну и не генерал. И мы с тобой приехали сюда не на похороны любимой тетки.
Парней обгоняют еще две девушки.
– Девочки, а девочки!– окликает их Кеша.– Вы школьницы? Нам тоже в школу надо.
– Мы с незнакомыми солдатами не гуляем,– кокетливо отвечает одна.
– Так давайте познакомимся. Меня зовут Прокатил Драндулетович Колымагин. А вас?
– Мы с солдатами не знакомимся,– хихикает другая.
– Они все хвастуны и глупые обманщики!– добавляет первая, и девчонки ускоряют шаг.
– А у вас все подруги такие дурочки?– кричит вдогонку Князь.
– Чего орешь, люди кругом!– одергивает его Калинкин.
– Ты откуда такой образцово-показательный взялся?– поворачивается к нему Кеша.– Уйди, от тебя инструкциями пахнет!
– А ты не приставай к прохожим.
– Какие ж это прохожие?– удивляется Князь.– Это девочки, темнота! Слыхал про таких?
– Ладно, хватит выпендриваться.
Идут дальше. Одна улица, другая. Кеша смирно пропускает мимо себя даже самых хорошеньких девушек, потому что думает теперь о Жене.
– А вон и школа!– обрадовано говорит он, увидев вдали двухэтажное здание. Такое может принадлежать только школе.
Школа стоит среди длинных одноэтажных домов щитового типа. Многие из них без оград и палисадов. Стоят, как босиком.
– Ясно,– заключает Калинкин.– Успел с какой-нибудь школьницей познакомиться.
– Было дело,– самодовольно отвечает Кеша.– Только ты никому, понял?
– Шустряк... Где ж ты с ней познакомился?
– На губе сидел и познакомился.
– Чего?! Откуда на губе школьницы?
– Ты хороший парень, Миша, но думаешь не тем местом,– снисходительно замечает Кеша.– Она мимо шла, когда я изображал экскаватор. Теперь понял?
Калинкин не очень понял, но уточнять не стал.
– Давай зайдем в школу,– предлагает Кеша.– Скажем, что мы шефы, проведать, мол, пришли.
– Ты что?! Кто нас уполномочивал?
– Так и знал, что струсишь. Какие тебе еще полномочия?
– Это же авантюра.
– Миша, ты комсомолец?– спрашивает Кеша, делая вид, что у него лопается терпение.– Значит обязан проявить инициативу! Ты просто не имеешь права не пойти сейчас и не проверить дневники у подшефных пионеров!
– В школу я не пойду, ясно?
– Черт с тобой, не ходи! Я расскажу Марфутину, как ты мою инициативу на корню загубил. Я потребую, чтобы тебя на комсомольском собрании пропесочили, вот увидишь.
– А я расскажу, из-за кого ты хотел в школу проникнуть.
– Ну и что тут такого? Да тебя на смех поднимут, животики над тобой порвут! В общем так: если ты не пойдешь со мной к подшефным, я заявляю о тебе в комсомольскую организацию, и тебя наказывают за подавление моей здоровой инициативы. Считаю до трех.
– Считай хоть до тысячи – в школу я не пойду. И вообще ты трепло!
Кеша действительно хватил лишку, и оба они теперь идут молча. Калинкин сосредоточенно хмурит брови, глядя на циферблат часов.
– Князь, ты зря распинался,– говорит он.– Через десять-пятнадцать минут закончатся уроки, я высчитал.
– Тогда все в порядке, шефство откладываем!
К солдатам подходит чумазый пацан лет шести.
– Здравия желания!– шепелявит он, приставив ладошку к уху.
– Здорово, короед!– отвечает Кеша.– Ты откуда такой?
– Ниоткуда. Дай звездочку.
Одет мальчишка плохо. На ногах – разодранные в одном месте резиновые сапожки, из пальтишка, на котором болтается единственная пуговица, он вырос.
– Нельзя звездочку, земляк. Я тебе отдам, а мне за это кузькину мать будут демонстрировать.
– Кузькину?– переспрашивает пацан.– А моя мама умерла.
– Вот это совсем плохо. Давно умерла?
– Давно, еще летом. Ее на кладбище увезли.
Кеша опускается перед мальчишкой на корточки, разглядывает его. Калинкин тем временем находит в кармане запасную авиаторскую эмблему с крошечной звездочкой в центре и протягивает малышу.