Про Панаса и шпиона-аса

РЕВЁТ И СТОНЕТ 1

В распахнутую форточку ворвался свежий ветер русской зимы, занесший в кабинет лохматые снежинки. Мягко кувыркаясь, они ровными рядами ложились на рапорт о вербовке очередного агента. Одна, самая крупная и бесстыжая, умудрилась улечься прямо на генеральскую подпись и резолюцию «согласен». Подпись стала расплываться и, засохнув, приняла форму, отдаленно напоминавшую кукиш.

«Грустное зрелище», – подумал Панас и посмотрел на стоявшую под столом «Кировоградскую с перцем» 2 .

Последние дни работа не клеилась. Пропал боевой задор, откуда-то выползла лень и завладела бедным Панасом, еще недавно сгоравшим от оперативного азарта. Снова потянуло в отпуск. В родной Киев. Захотелось предаться национальным забавам на берегу Днепра или утонуть в каштановом шуме Крещатика.

По тому, как противно затрещал телефон, Панас понял, – это Иван Божко.

– Панас Романович, – докладывает Иван, – «Штуцер» до обеда находился в квартире. Звонков не было, и никто не приходил. В 14 часов вышел из квартиры, при этом отчетливо был слышен звон пустой бутылочной посуды.

– Послушай, Иван. Ты ничего не перепутал? Причем здесь бутылки, если он не пьет? Может, это твой напарник Спиридон Тёмный снова пошел сдавать тару?

В рации раздался непонятный хрип и после минутной паузы Иван откуда-то издалёка передал, что связь неустойчивая, не разобрал последние слова и выйдет в эфир через пять минут. В это день Божко в эфир больше не вышел, как и его подельник Спиридон, который был ещё зеленным, как «кузнечик», начинающим опером.

Объект оперативной проработки «Штуцер» попал в поле зрения «секции» 3 в начале года. Информация была получена от источника «Герда» – его бывшей любовницы. «Герду» нашел в Москве и «оформил» ретивый и перспективный опер Прохор Громов во время её очередного приезда по служебным делам в Россию. Поначалу Панас не обратил должного внимания на этот контакт «Проши», хотя и провел с ней восемь незапланированных контрольных встреч.

«Герда», в отличие от другой женской агентуры, была птичкой совершенно особого полета. Это был человек из другого мира. Со своим образом жизни, запросами, положением в деловых кругах «энного», враждебного государства. С внешностью шведской королевы, от которой «тормозилась» кровь и хотелось потерять «обручалку». Всё указывало на то, что притянуть её к нам не хватит месячной зарплаты всего «сектора» 4 , а самое главное – опытных «ухажеров-вербовщиков». Сам Панас был загружен более важной, как считал, работой. Однако, вопреки всему, каким-то непонятным образом Федор сумел обольстить «Герду» и приобщить работать на «сектор».

После того как «Герда» дала серьезную наводку на «Штуцера», закипела работа. «Иносранца» (так в тексте – примеч.– Ред.) взяли в разработку и обложили, как бывшего Генпрокурора. Такой оперативности «сектор», да и другие структуры Директората не знали со времен последнего путча. Многим пришлось вспоминать название оперативных мероприятий, для чего, по указанию «крыши» 5 , отозвали с пенсии двух «контрразведывательных зубров».

Старички были забавны и исторически любопытны. Их регулярно поили чаем с сухарями. От «макдональдсов», по идейным соображениям, они категорически отказались. Кроме того, «зубров» просили из комнаты для посетителей в течение дня не выходить. Там же установили видеомагнитофон, и Панас принес из дома штук 10 видеокассет с фильмами времен «холодной войны».

Один из старичков, – Петрович, для прохода в «сектор» однажды предъявил дежурному удостоверение, подписанное лично Лаврентием Берия. С тех пор Петровича потчевали только «чачей» из алюминиевой кружки, а в приёмной на стене повесили портрет Лаврика со словами из выходного марша «чекистов»: «…а мы чекисты идём уверенно, ведёт к победе нас наш маршал Берия…».

Иногда, к концу дня, Петрович от «чачи» входил в особое состояние и начинал потягивать «маршик», да так, что на улице собиралась толпа прохожих. Некоторые грустно вздыхали и пытались не в такт подпевать, другие намеревались выкрикивать что-то похабно-демократическое. В конечном итоге Петровичу объяснили, что репертуар его сольных концертов

должен быть согласован с отделом безопасности Директората и к тому же, он грубо нарушает требования конспирации, предписанные закрытым приказом Наркома Внутренних Дел Берия Л. П. № 1937 бис от 20.12.1938 года, и стали поить исключительно «Боржоми».

Общими усилиями «сектора» через месяц была получена проверенная информация, что «Штуцер» является кадровым сотрудником ЦРУ и в России пытается раздобыть образец медицинского препарата «Спирит», разработанный закрытым Московским НИИ. «Америкосы» 6 получили сведения о чудо-препарате от работника кооператива «Кидон и кагал» Бени Шлакбаума, который «ушел» на ПМЖ 7 в Штаты, в конце перестройки. Возможно, Беня, который в кооперативе занимался разработками новых технологий производства «лохотронов» 8 что-то приукрасил или продал «информашку» подороже, но «янки» 9 заглотили её очень глубоко и уже полгода топтались вокруг НИИ, пытаясь проникнуть на объект. Их даже не смущало, что на протяжении всего этого времени двери института были закрыты, перед входом скопилась гора неубранного снега, с которой местные детишки катались на санках. Они были наслышаны о чудесах конспирации «этих полудиких» русских и, конечно же, не доверяли им никогда.

Почему «Штуцер» был привязан к «Клозету» (под таким псевдонимом проходил НИИ в оперативных документах), в «секторе» знали немногие.

В свое время, после поступления анонимного звонка о якобы заминировании здания (звонок по «02» выдал Пашка Сибирцев из 1-й «секции»), в течение 24 часов весь персонал института вместе с оборудованием был вывезен в подмосковный совхоз им. Дзержинского. Все эти месяцы директор НИИ писал кляузы и пасквили в различные инстанции, в том числе и в «ооновские», которые, в конечном итоге, оказывались на столе у Панаса. В этих жалобах он клеветал на, якобы, неправомерные действия Директората, требовал закончить проверку и разминирование «Клозета» в сжатые сроки. Сам же Панас и отвечал директору, что, мол, мина продолжает тикать, но очень замедленно, а имеющиеся приборы обнаружения постоянно выходят из строя в силу отсутствия необходимых материальных ресурсов. Далее приводился краткий перечень ресурсов, пунктов на 30-ть, необходимых «сектору», чтобы закончить разминирование. В конце был указан расчетный счёт в банке для вероятных спонсоров.

После успешной эвакуации персонала института Панас, из оставшихся дворников, отобрал наиболее преданных, подготовленных, с высшим образованием, знанием английского и создал спецгруппу «Синяк». Она была проинструктирована о необходимости поддержания видимости функционирования объекта в случае поступления телефонной команды.

Назначен ответственный сторож – дядя Вася, нос и лицо которого служили ответом на детскую загадку «зимой и летом одного цвета». Команда, содержащая условную фразу: «Извините. Простите за беспокойство. Будьте так любезны. Не сочтите за труд сообщить, к Вам сегодня «Столичную» завезли?», поступала от Панаса в случае появления «Штуцера» возле «Клозета». Об этом сообщал «Микки Маус» (наружное наблюдение).

Услышав её, дворники, как ошалелые, начинали бегать по зданию, включать свет в кабинетах, иногда открывать окна, выходящие на улицу, и зычно, членораздельно выкрикивать фразы типа: «Опять ехать на полигон за свой счет! Что они себе там думают в Генштабе? Да я этот препарат лучше продам американцам. Куплю швейцарский паспорт и на «Майбахе» с любовницей уеду в Бердичев!».

Неделю назад Панас в очередной раз разыграл тревогу и выдал команду. Дворники, развернувшись в цепь, начали бегать по зданию, но в кабинете бывшего директора почему-то не стал загораться свет. После выяснилось, что один из них выкрутил все лампы и поменял на бутылку самогона. Дядя Вася, не придумав ничего более умного, где-то нашел керосиновую лампу, зажег её и, размахивая над головой, как на митинге, стал носиться по кабинету. То ли на полу был лёд или ещё по какой причине, но дядя Вася упал, лампа разбилась и вытекший керосин моментально загорелся. Увидев огромные языки пламени, вырывавшиеся из окна директора НИИ, «Штуцер» быстро сообразил, что вместе с «Клозетом» может сгореть и его служебная карьера. Срочно достал мобильник и через посольскую резидентуру 10 вызвал половину пожарных команд Москвы.