Про Панаса и шпиона-аса
Шрифт:
Старый Тарас, с огромной связкой амбарных ключей, вёл под уздцы коня, на котором сидел его сын Ваня.
– Батьку, за шо-о? Батьку? – плаксиво вопрошал сынок.
– Что же ты, курчый сын, наделал? Ты мне какие ключи подсунул? А ну, слезай с коня и на колени.
– Я тебя открыл, я тебя и закрою! – с этими словами Панас замахнулся связкой ключей над головой Ивана. Тот бросился в рёв, похожий на храп.
Незнакомка сняла свою руку с его плеча и перевернулась на другую сторону. Панас умудрился одеться и, пятясь задом, оказался в предбаннике. Не успев развернуться, он споткнулся о какой-то чемодан (его забыли в спешке «фомичи»). Раздавшийся грохот заглушил звук тупого удара
Панас потерял сознание.
На этот раз ему снилось, как сын Тараса Бульбы – Иван, тащит бездыханное тело своего отца. При этом приговаривает:
– Батьку, я же Вам говорил, что «Штуцер» живёт в соседнем номере, а Вы мне – мовчы, мовчы. Батьку, а зачем Вы на голову одели женский лифчик?
От этого кошмара Панас быстро пришёл в себя. Обернувшись в темноте, он увидел какие-то тени.
– Хлопци, цэ вы-ы-ы? – протяжно простонал Панас.
– Мы. Мы, Панас, – ответила темнота.
Стало тихо. Где-то на улице ковырялись электроремонтники. Возле входа скопилась целая толпа постояльцев, требовавших именем демократии открыть двери и пропустить их в номера. В окно заглянула любопытная луна, чтобы посмотреть на чудовищный панасовский синяк, напоминавший водолазную маску, и рассмешить «экскурсантов». Кто-то, хихикая, дополнительно осветил лицо Панаса «ФЭДом» 34 .
– За мной, хлопцы! Вперед! – простонал Панас и показал на номер «Штуцера». Рука Панаса повисла в воздухе.
34
– «ФЭД» – фотоаппарат названный в честь Феликса Эдмундовича Дзержинского – Ред.
Опера быстро справились с дверью. «Фомка» ушла в работу. В предбаннике остались Прохор и Иван. Сквозь наползавший сон Панас услышал сдавленный шепот.
– Ванёк, а что у него в холодильнике? Посмотри, – убедительным тоном порекомендовал Прохор.
– Прохор, да тут вискаря немерено! Давай по пятьдесят грамм! – радостным писком проверещал Иван.
– Ты еще спрашиваешь! Тем более Панас в завязке, – наливай!
От неслыханной дерзости и возмущения Панас снова потерял сознание. Придя в себя часа через два, он услышал тягучий голос Ивана.
– Ну, что, Проша, – на посошок?
– Ну, ладно, давай, – ответил изрядно захмелевший Прохор, – на посошок и тихонько споём мою любимую «По диким степям Забайкалья».
От нахлынувшей досады Панас решил отлежаться в коридоре. Для второго захода у него не осталось живого места на лице и «вискаря» в холодильнике. Рядом прошла уборщица. Панас притворился спящим.
– От свинюка, – услышал он явно недружеский голос, – нажрутся, облюются, а нам потом убирать.
Шаги остановились. «Лишь бы она не полезла в карман, где лежали: пляжный снимок «Герды», фотографии тёщи на каких-то похоронах и жены с авоськами», – проскочила мысль. Тут же он почувствовал, как женская рука заботливо приподняла его голову и сняла лифчик. Шагов больше не было. Панас, прищуриваясь, вглядывался в темноту коридора. Мимо пробежала мышка. Где-то мерно постукивали часы. Рядом с ним кто-то заботливо оставил ведро и швабру. За дверью ковырялись «экскурсанты». Было тепло и уютно.
«Чуден коридор при лунной погоде», – подумал Панас.
На проводимом совещании в Директорате Панаса пригласили в президиум. Когда он сел возле трибуны, в зале стало ещё светлее. Сначала он подумал, что хотят отметить его заслуги как отличившегося «экскурсовода», – синяк в пол-лица так и не сошёл. Но потом понял, что он приглашен как образец и напоминание всему «сектору», к чему приводит самодеятельность
Несмотря на успешное проведение вчерашней «экскурсии», руководство было недовольно (Вообще-то оно всегда всем недовольно – автор). Каждый выступающий со словами: «Я не участвовал, но я скажу», считал своим долгом дать рекомендации Панасу, как надо работать, при этом «лягнуть» посильнее.
Как всегда, на этом совещании Панас ничего полезного не услышал.
«Ясно одно, – со «Штуцером» пора кончать! Но как?» – начал размышлять Бандура. Если взять как «шпиона», разразится дипломатический скандал. Государству не предоставят очередной «транш» 35 . Чинуши и казнокрады будут лишены возможности его разворовывать, чтобы достраивать свои виллы на Багамах и посещать бани в Москве. «Братва» не сможет «наезжать» 36 на коррупционеров, чтобы потом «оттягиваться» 37 в кабаках и в других злачных заведениях. Бюджетники не получат «объедки» с разворованного «барского» стола. Бандура будет не в состоянии заправлять свою «Таврию», чтобы использовать в работе против шпионов. Получался какой-то заколдованный, демократический круг!
35
– международный кредит, обречённый на разворовывание – Ред.
36
– предлагать поделиться – Автор
37
– поздний ужин с незнакомой женщиной – Автор
К тому же по договоренности с «америкосами» мы их «шпиков» не сажали, а отпускали на рождественские каникулы – безвозвратно, а они наших по полной программе – бросали в тюрьмы с пожизненным заключением. Несмотря на это каждый день «зловонное» чрево внутренних и внешних СМИ выливало на «оболваненного» россиянина целые ушаты кортавых панегириков, доказывающих, что наконец-то мы стали жить в свободном обществе, и в то же время взрывалось злобными выпадами в адрес кошмарного «совдеповского» прошлого «этой» страны.
В действительности, как считали многие в Директорате, государство превратилось в тоталитарный анклав, под названием «демократия», окруженный со всех сторон кредиторами, со слюнявым нетерпением ожидавшими, когда же «клиент» сдохнет, чтобы приступить к разделу его заложенного имущества.
– Да–а, – вздохнул Панас, – ну, Запад! Ну, «контра»! (враждебный человек или целая страна. – Ред.) – это же надо было до такого додуматься, – насадить свой «режим» и создать систему, заставившую работать на себя своего бывшего главного врага, предварительно его ограбив.
* * *
В дверь заглянул Максим Фиников, держащий в руках какие-то бумаги и объёмистый пакет.
– Панас Романович, я принес рапорт на отпуск, – прострочил «Финик».
– Поставь на стол, – оживился Панас.
– И вот ещё что, Панас Романович, мы уточняем вопросы по линии мобилизационной готовности «сектора». У Вас на случай эвакуации в Сибирь вывозятся все, кто указан в мобилизационном документе?
– Нет! Не все! – решительно заявил Бандура, – вычеркни тёщу!