Про Панаса и шпиона-аса
Шрифт:
Другая, попарно, без музыки, каталась на коньках замёрзшего пруда. В это время появился объект. Все группы пришли в движение, один «Студер» никак не мог завестись. Увидев его и прокричав что-то типа: «В-а-а-у-у-у», «Штуцер» подбежал к машине и завязал разговор с водителем. Со стороны Панас отчётливо видел, как «америкос» заглядывал в кузов, в кабину и, наконец, начал тыкать пальцем в левую дверь с незаслуженно забытым лозунгом «НА БЕРЛИН!». (Между прочим, который давно пора сменить на более актуальный: «НА ВАШИНГТОН!» – Ред). На двери также были изображены 5 больших знаков почётного чекиста с указанием километража, который прошла машина, работая в органах НКВД–МГБ–КГБ–МБВД–МБ–ФСК–ФСБ. Ничего не поняв, иностранец
Проходя мимо пруда, остановился и стал наблюдать за «фигуристами». Пытаясь задержать «Штуцера» и дать возможность подтянуться остальным «мышам», один из них начал выписывать немыслимые пируэты, но после очередного «тулупа» не удержался на ногах и растянулся на льду. При этом у него выскочила портативная рация типа «ангстрем» 23 , пробила лед и ушла на дно. Вслед за ней туда же последовал табельный пистолет. «Америкос», проявив жалость, решил поддержать «фигуриста» и похлопал в ладоши.
23
– радиостанции, приобретённые в магазине «Детский мир» – Ред.
Мороз крепчал.
Задержавшись возле мусорного контейнера, «Штуцер» бросил пару монет «бомжам», изобразив на лице скорбную физиономию и демократическую брезгливость.
Всё проходило, как всегда, по плану…
Далее объект последовал в метро, где был подхвачен специальным поездом, сделанным по заказу Директората и позволявшим контролировать разговор любого пассажира в любом вагоне.
В круговерти событий дня внезапно подкралась ночь.
«Мыши» предупредили, что «Штуцер» вышел из здания Минобороны и начал движение в сторону адреса проживания. Не заведённый с утра «Студебеккер» дети превратили в снежную крепость и вовсю кидались снежками. В кабине машины был развёрнут дополнительный пункт визуального и оптического контроля за американцем и закусочная типа «Бистро».
Панас снял «бомжей» с контейнера и рассредоточил вокруг снежной крепости. Они настолько ушли в воспоминания своего детства, что не хотели уходить. В азарте снежных забав все группы чуть было не прозевали «Штуцера».
Решив проверить вход в гостиницу, Панас подъехал к зданию. Зина стояла на том месте, которое было определено с утра. Рядом с ней находились два кавказца, и она им что-то любезно пыталась объяснить. Потом, внезапно развернувшись, съездила своей косметичкой по голове одного. Другой тут же исчез в переулке.
– Зин! Что ты делаешь! Ты ведь сломаешь спецтехнику! – прокричал Панас. В «косметичке» находились два «ангстрема».
– Послушай, Панас, – произнесло бело-синее лицо Снегурочки, напоминавшее Зину, – меня эти контрразведывательные игрища уже достали. Я здесь стою с утра. Я вся околела, никуда нельзя отлучиться. Сколько я могу отбиваться от этих «кавказцев»? Это уже восьмые. Где твой «америкос»? Если он не появится в течение 10 минут, я всыплю ему и тебе!
Свою речь Зина, как всегда, сопровождала убедительными «связками», повышенная концентрация которых на морозе достигала уха Панаса и била по мозгам не хуже «ангстремов». Они же заставляли прохожих перебегать на другую сторону бульвара, а швейцар в гостинице мгновенно повесил вывеску «Местов нет».
– Зиночка, Зинуля, не губи! Клиент будет через пять минут. Смотри, не сорви операцию! И помни о благодарственном письме. – Панас посмотрел в сторону и крикнул: – Зинка! «Штуцер»! Полундра! 24
Увидев объект, Зина замерзшими губами и щеками попыталась улыбнуться. Изобразив приезжего слепого, искавшего какой-то адрес, Панас,
Зина подошла к «Штуцеру» и вступила в контакт.
24
– Поберегись! Спасайся, кто может, и кто не может – Ред.
У «америкоса» заиндевели очки. Настороженно шевелились губы. Зина, сделав серьезное лицо, зачем-то стала разминать свою «косметичку». Затем плавным, отработанным движением (сказались практические занятия с Панасом) сняла с объекта очки, засунула куда-то в свою выдающуюся грудь и вернула через пару секунд. Пристроив «линзы», «Штуцер» расцвел в улыбке и начал светиться, как будто ему предлагали зайти в гостиницу для вручения «Медали Конгресса» 25 .
В этот миг Панаса пронзила мысль, от которой он вспотел, несмотря на мороз.
25
– высшая государственная награда США – Ред.
– Зинка ведь не знает английского, а «Штуцер» – русского, – пробубнил приезжий слепой.
Но, тут же снова замёрз, так как кое-что вспомнил и с удовольствием изрек: «Язык любви понимают все».
«Влюбленная» парочка, переступив через запорошенного снегом «кавказца», медленно продефилировала к дверям гостиницы.
По команде Панаса в здании тут же отключили все лифты, кроме одного, оборудованного оперативной техникой подслушивания. Памятуя инцидент с Розой, Панас по мобильнику позвонил в Вашингтон, домой «Штуцеру», и, услышав в трубке ласковый голос Моники, выключил телефон.
«Жена на месте», – усмехнулся он про себя, после чего по рации вызвал Прохора и разрешил ему участвовать в мероприятии.
Иван доложил, что «молодые» вошли в номер. Однако номер молчал. Как потом оказалось, Зинка, зная, где проходит провод спецтехники, перерезала его маникюрными ножницами. Связь оборвалась. «Крыша» в истерике начала требовать немедленного доклада об оперативной обстановке в номере. Все были на взводе. Тут ещё, во время очередного детского штурма, без команды завелся «Студебеккер», оглушая своими выхлопами все в округе. При этом испускал такой черный едкий дым, что, казалось, горела нефтяная скважина где-то в районе Кувейта. Со спецгруппой «Беспредел» 26 Панас замер на этаже в десяти шагах от номера «Штуцера».
26
– боевое подразделение Директората, предназначенное для захвата или освобождения заложников – Ред.
– Не понимаю, что случилось? Ведь я её предупредил, если она не выйдет из номера через пять минут, ей припишут аморалку и вытурят из органов! – повторял сам себе Панас.
В этот момент щелкнул ключ и в коридоре показалась Зинка.
– Панас, всё нормально, но эти клизмы из технического отдела дали слабое снотворное. Мне пришлось утроить дозу, – каким-то взвинченным тоном доложила она. – Панас, косметичкой я не пользовалась, честное слово. В общем, – заходи!
Все ввалились в номер, как в «бутик» на распродажу. «Америкос» лежал на кровати в позе «вольно». На нём была дубленка, горные ботинки, однако отсутствовали очки и джинсы.