Про Панаса и шпиона-аса
Шрифт:
Оперативное предчувствие ничего хорошего не предвещало. Сказать, что все это – идиотизм, значит, сделать комплимент душевнобольным и поставить вопрос об их досрочном освобождении из больниц по всей стране. Большего маразма, как исполнять подобного рода документы, не мог придумать даже главврач Маргулис.
Неожиданно Бандуру вызвало руководство «сектора» и заявило, что на завтра самим Директором назначена реализация его дела, и он должен срочно составить план, предоставив его проект в течение двух часов.
Через 30 минут всё было готово.
Утверждённый план операции «Коляда» предусматривал провести задержание «Штуцера» в гостинице «Президент отель». С этой целью создавалось
44
– попросить полежать на полу – оперативный слэнг – Автор.
После внесения «Песком» незначительных дополнений план был окончательно утверждён. Панас с экипажем тут же выдвинулся в адрес.
Войдя в гостиницу, Панас и его хлопцы, по привычке, не обращая внимания на присутствующих, сразу направились к лифту. В это время раздался истошный крик, словно на улитку наехал грузовик: «Стойте! Назад! Вы куда! Ваш пр-р-р-опуск!» На руку Панаса что-то прилипло – то ли вахтёр, то ли охранник, лет пятидесяти и ростом чуть меньше хоккейной клюшки. Судя по орлиному «шнобелю» 45 , редким зубам и пене у рта, его звали Бор-р-рис. Вообще-то Панас ошибся, – его звали Зяма.
45
– нос – оперативный слэнг – Автор
Прохор, в предчувствии очередной потасовки, с нескрываемым удовольствием схватил «клюшку» за изголовье и оторвал от пола. Панас хмуро посмотрел на Прохора, и тот сразу вернул вопрошателя на исходную позицию, предварительно «ущипнув» Зяму своим кулаком за живот. Через минуту подошёл лифт и очнувшийся Зяма смог произнести первые слова.
– Да что вы так беспокоитесь, я только хотел сказать, что соседний лифт не р-р-работает и в наш буфет завезли почти свежее пиво.
В коридоре, как на митинг, начали скапливаться народные массы постояльцев и просто представителей сервиса услуг. Среди них Панасу приглянулись две сочные проститутки и по физиономии Прохора он понял, что вкус у них один. Зяма в лучах любопытных глаз возомнил себя очередной жертвой тоталитарного произвола и попытался что-то визгнуть, но Прохор со словами: «Папаша, а где тут у вас параша?», пнул Зяму в печень, и тот с открытым «клювом» 46 влетел в соседнюю дверь. На двери красовалась буква «Ж». Экипаж быстренько последовал туда же.
46
– смотри «шнобель» – Автор
– Вот что, умник! – прорычал Прохор, – если ты ещё что-то вздумаешь пискнуть, у тебя пересохнет горло, а когда оно у тебя пересохнет, я заставлю тебя выпить всю воду в унитазе.
– Да я, я, – гнусавил Зяма, – я хотел пр-редложить убр-рать ваш номер.
– Еврей с метлой, что негр с румянцем, – огрызнулся Прохор, – а этих двух «тёлок» предупреди, что нам надо их опросить.
Выйдя в коридор, экипаж продолжил рекогносцировку гостиницы. Последняя представляла собой скромное, но со вкусом организованное и обставленное заведение с «демократическим» душком, в которое давно не ступала нога «нашего брата», – опера госбезопасности.
Откуда ни возьмись появился Тимофей.
– Ребята, я слышал, вы будете проверять паспортный режим, возьмите меня. Я уже установил всех постояльцев и среди них есть очень интересные экземпляры, у которых нет прописки, но есть деньги. Панас, честное слово, скоро старый Новый год. Я не подведу, – заискивающе улыбался Тимофей.
Экипаж что-то начал блеять про «тринадцатую», которая ещё не скоро. Но Панас был непреклонен.
И в это время, внезапно, на гостиницу упала ночь, как будто споткнулась о соседний часовой пояс.
Спустившись в бар, экипаж наткнулся на сервированный Зямой столик.
– Слушай, Панас, мы про девчонок забыли, – оживился Прохор. – Эй, «полотёр», – рявкнул он в сторону Зямы, – а где обещанный десерт?
– Ай момент, господа, – встрепенулся Зяма и подлетел к соседнему столику, где изнывал от безработицы сочный товар, – Наташенька, Машенька, – эти молодые люди желают вас что-то иметь, – пролебезил сутенёр, с начинавшим засыхать горлом.
Опрос девчонок был проведён в «люксовском» номере с соблюдением необходимых мер конспирации и личной гигиены. Ничего интересного он не дал, но осталось памятное удовольствие и добровольное согласие «матрёшек» на оказание «любой» помощи в деле защиты интересов государственной безопасности.
Вернувшись на работу, Панас доложил результаты рекогносцировки и выразил уверенность в успехе задуманной операции, указав на главное условие её проведения, если дело «Штуцера» вёл он, то и реализовывать материалы должен его «экипаж», а не присосавшиеся со стороны якобы коллеги, а по службе – «оперативные импотенты». Руководство «сектора», немного покривившись, заверило, что постарается доказать это «крыше».
Зимним днём «экипаж» радостно будоражило в предвкушении ожидаемой победы. Азартное состояние грело душу. Первоначальная авральная суета потихоньку стала спадать. За квартал от гостиницы Панас заметил Зяму, который со свежевыпеченным караваем встречал оперативных сотрудников. Бандура зло посмотрел на Прохора.
– Что Вы, Панас Романович? Вы же меня знаете, я в любом состоянии нем, как рыба, – виновато пояснил Прохор, – возможно, Зяма узнал о нашей операции через свои связи в Директорате.
Панасу ничего не оставалось делать, как проехать мимо сутенёра. Поднятые автомобилем грязные лужи с гиганьем и шипением набросились на Зяму.
Гостиница была взята в окружение сотрудниками «сектора» и «Микки Маусами» по всем правилам военного искусства. Осталось подтянуть артиллерию и на перекрёстках расставить пулемётные тачанки, а за углом разместить духовой оркестр и похоронную команду.
Первая фраза, оброненная Панасом, гласила – «Ламбада». Что в переводе с португальского языка могло означать «танцуют все». А могло и не означать.
Откуда-то опять вырос Тимофей.
– Панас, слушай. Если будет абордаж, дозволь мне штурмовать соседний номер тремя этажами выше. Там какой-то интересный «ара» появился.
– А мне добавь ещё и ресторан, – серьёзно пробасил Прохор.
Иван ничего не сказал, но по оживлённой беседе с Зямой Панас понял, что трофеи будут сноситься к нему.