Проблема 92
Шрифт:
— Превосходно! — обрадовался Макаров. — Но что мы станем делать, когда израсходуем взрыватель? Не потрошить же новые мины…
— Если разрешите, товарищ капитан третьего ранга, я вам сколько хотите таких выточу, — сказал Шевченко, вывинчивая взрыватель из трубки. — Тут тильки две шайбочки изготовить треба, и можно будет наш детонатор поставить.
— Тогда, Григорий Захарович, вы лучше выточите несколько деталей по моим эскизам, — предложил Курчатов. — Взрыватели нам, собственно, не нужны, обойдемся и без пиротехнических эффектов.
— Во голова! — тихо сказал Шевченко, подходя к курившим неподалеку офицерам, но тут же вернулся и шепнул Курчатову на ухо: — Лампочку синюю надо, Игорь Васильевич, шоб с воздуха он, гад, не побачил в ночное время.
— Правильно, Григорий Захарович, так и сделаем! — Курчатов протянул мичману руку. — Но нам нужно, чтобы лампочка никогда не загоралась. Понимаете? Если загорится, это будет сигнал на всю базу, что мы допустили в размагничивании брак, — он крепко пожал моряку руку.
И хотя лампочка была только в проекте, Курчатов решил незамедлительно установить импровизированный индикатор на контрольной площадке. Поэтому взрыватель поставили на место, и мину осторожно погрузили на катер.
Солнце клонилось к закату, и в зеркальной воде бухты отражались розовые облака. За катером тянулся острый, расходящийся след. По-осеннему горько пахла полынь на береговом откосе. Долетавший оттуда ветерок временами отдавал мазутом. Хотя склад горюче-смазочных материалов находился под землей, запах все же просачивался. Прошли мимо поста ПВО с мощной прожекторной установкой, звукоуловителями и новейшим локатором; остались за кормой плавучий док, мастерские, накрытая маскировочной сетью батарея береговой артиллерии.
На судах пробили склянки. Колокольный звон долго плыл над жарко пылающей, как надраенная медь, бухтой.
Когда прибыли на место, пришла очередь как раз той самой «Щ-147», капитан которой, по словам Шевченко, на чем свет честил спецов и их выдумки. Константин Щербо и Петя Степанов уже лазали по лодке со своими магнитометрами. Тонкая и острая, словно нож, она была вся опутана проводами. Через акулий нос ее был переброшен тяжелый просмоленный кабель.
Когда же капитан-лейтенант Нестеров увидел, что к его субмарине собираются подвесить еще и немецкую мину, то совсем потерял терпение.
— Что же это получается, товарищ военспец? — щеголеватый капитан-лейтенант говорил нарочито медленно и тихо. — Экипажу нужно идти на задание, а он должен терпеть… — Он так и не решил, что именно должен терпеть экипаж. Досадливо сдернув с головы черную пилотку, провел по волосам пятерней и аккуратно водрузил пилотку на место, проверив двумя пальцами ее расстояние над правой бровью. — Это еще зачем? — брезгливо сморщив нос, он кивнул на мину.
— Это новая немецкая мина, товарищ командир, — спокойно объяснил Курчатов. — Неконтактного действия с повышенной магнитной чувствительностью… Между прочим, — он лукаво прищурился, — предназначена специально
— Да ну? — не то удивился, не то просто не поверил капитан-лейтенант.
— Совершенно точно, товарищ капитан-лейтенант! — лихо козырнул Шевченко, выступая на передний план. — Только что доставлена разведчиками.
— Выходит, у них есть мины специально для подлодок? — лицо капитан-лейтенанта приняло озабоченный вид. — И как же она действует?
— Нас больше интересует, как она не подействует! — пошутил Курчатов. — Если мы хорошо вас размагнитим, вы без всяких последствий пройдете над этой индикаторной миной, и все другие магнитные мины тоже не будут вам страшны.
— Тогда размагничивайте! — командир подлодки отдал честь и представился! — Нестеров Олег Петрович.
— Очень приятно, — поклонился Курчатов. — Игорь Васильевич Курчатов.
— Главный профессор, — многозначительно заметил Шевченко.
— Прошу ко мне на судно, — пригласил Нестеров. — Желаете осмотреть?
Курчатов поднялся на мостик и остановился рядом с открытым люком. Следом за ним вскарабкались по лесенке Шевченко и командир. Игорь Васильевич впервые был на подводном корабле и с интересом осматривал торпедные аппараты, зенитные орудия, туго натянутый над головой антенный трос.
— Длина пятьдесят восемь метров, — сказал, заметив любопытство гостя, Нестеров. — Ширина шесть. Скорость хода в подводном состоянии восемь узлов…
В люке появилась голова Степанова.
— У нас все готово, можно размагничивать.
— Отлично, — склонился к нему Курчатов и, повернувшись к Нестерову: — Вот вы и дождались. Размагнитим и проверим, как ваша «щучка» прореагирует на мину.
По всей бухте тревожно завыли сирены.
— Воздушная тревога! — мгновенно скомандовал Нестеров. — Все по местам! Приготовиться к погружению!
Над базой появились «юнкерсы». Шесть троек. С берега ударили зенитки. На судах затарахтели счетверенные крупнокалиберные пулеметы. Вечереющее небо прострочили прерывистые разноцветные штрихи трассирующих пуль. На розоватом облачном фоне один за другим расплывались разрывы. В воздухе стояли гул и треск. «Юнкерсы» пикировали на цель с нарастающим воем.
— Пусть ваши люди поскорее забирают свои приборы, — крикнул Нестеров Курчатову в самое ухо. — Лодку надо освободить! Будем погружаться! И побыстрее!
— Хорошо! — крикнул в ответ Курчатов и жестами показал Степанову, что нужно делать.
— А потом спускайтесь! — командир для наглядности ткнул пальцем в открытый люк.
Курчатов лихо откозырял.
Немецкие бомбардировщики проносились над бухтой на бреющем полете. Ясно были видны черные, окаймленные белыми углами кресты на фюзеляжах, черные свастики на хвостах. Неожиданно близко мелькнуло напряженное лицо в очках и шлеме под стеклянным колпаком. Казалось, немецкий летчик летит прямо на него, на Курчатова, вспарывая кипящую огненную воду пулевыми бурунчиками.