Пробуждение Ваирагии
Шрифт:
— Сколько тебе лет, Гиртан? Сколько тебе лет на самом деле?
— Не помню, — всё же решился я на некоторую откровенность.
— То есть?
— Тело ребёнка, разум взрослого человека. Я жил в другом мире, учитель. Кажется, я там умер, когда был взрослым, ну а потом… переродился в этом мире. Поэтому и не помню, сколько лет мне на самом деле. Тридцать восемь? Тридцать в том мире и восемь — в этом. Наверное. Так мне кажется, по крайней мере, — пожимаю плечами. — Я точно знаю, что попал сюда из другого мира, но помню о нём всего лишь какие-то обрывки. К примеру, в
Эяла молчит, раздумывает, видимо, над моими словами.
— Если это правда, тогда это объясняет, почему ты не похож на обычных детей, — наконец, говорит наставница.
— Ну, другого объяснения у меня всё равно нет. Да и я склонен верить своим чувствам.
— Но это не объясняет, почему твой левый глаз, как у кадиров. Ты ловко уклонился от ответа, но и я не промах, — она улыбается, и эта тёплая улыбка внушает доверие.
— Может, потому что я светлый, но лишь наполовину? А на другую — тёмный. Ты способна управлять стихией, наставница, а я — нет. Чёрный огонь, белое пламя… — это тьма и свет, изменённые через стихию. Я не галамир, учитель, но и не кадир. Меня защищает пламя Риданис. Мой путь озаряет свет Сэнасера. Я стою в тени Райшенис.
Наставница замирает, смотрит на меня округлившимися глазами. Останавливаюсь и я.
— Твоя аура… — выдыхает она.
— Подозреваю, что больше ты не пыталась её рассмотреть после нашего разговора в горах о моём имени.
— Я никогда такой не видела! Кто же ты, Гиртан? Кто ты на самом деле?
Несмотря на все опасения и предостережения Талгаса, мне всё равно хочется рассказать Эяле о себе. Возможно, она не станет рассказывать обо мне светлым сородичам, зная, что мне покровительствуют боги.
— Да я и сам не знаю, — уже в который раз за всю нашу беседу пожимаю плечами. — Самому интересно. Дитя Света и Тьмы? Но знаю, что ты уверена, что такое невозможно. Дети от союза тёмных и светлых всегда рождаются мёртвыми. Похоже, я исключение. Это вполне возможно, учитывая, что мне благоволят трое из четырёх богов.
— Или все четверо… — не сдерживается наставница.
Так даже лучше, так что не будем её в этом разубеждать.
— Всё может быть.
— Тогда я понимаю, зачем когти Даррата хотят тебя устранить. Ты опасен. Для них. Если позволить тебе вырасти и стать сильным, то… кто знает, — Эяла качает головой, усмехается, закрыв глаза. — Нет, это бред. Даррата не смогли одолеть объединённые силы людей, райканов и сэнайнов. Ты точно не справишься.
— Да я как-то и не горю желанием драться с Дарратом. Пусть будет как можно дальше от меня. Я просто хочу жить. Жить по возможности хорошо, спокойно, счастливо и чтоб ко мне не лезли всевозможные дураки, желающие меня прикончить.
— Тебе придётся убить всех этих дураков, чтобы исполнилось твоё желание, — Эяла качает головой, улыбается. — Ладно, пойдём. Нам с тобой ещё идти да идти.
Глава 17
Всего две ауры. Галамира и мальчика. У него она снова стала странной — чёрной с множеством движущихся прожилок света. А вот Талгаса нигде не видно. Прячется? Как бы там ни было, списывать со счетов этого райкана нельзя — уж слишком силён, опасный противник. Им должен заняться Одор, но нет увренности, что собрат по ремеслу справится с таким могучим воином, как Талгас.
Но надо рискнуть, так как мальчик сейчас наиболее уязвим; его сопровождает всего одна спутница — лучшего момента, чтобы похитить ребёнка, может и не быть.
Дэйше стоит возле одной из вездесущих тут скал, скрытый завесой тени и наблюдает за целью, которая с каждым ударом сердца всё ближе. Скоро, совсем скоро убийца предстанет перед королевой, успешно выполнив очередное задание… пусть оно и растянулось на целых восемь лет! Что ж, тем приятнее будет его завершить.
Дэйше достаёт из тени копьё.
Шэхар не собирается убивать галамира, только оглушить. Тёмные тоже чтут договор, заключённый со светлыми братьями и сёстрами.
Местность тут скалистая. Много всяких гигантских валунов, из деревьев — сплошь сосны: низкие, с толстыми корнями, кривыми стволами да раскидистыми кронами. Ну и кусты можжевельника повсюду — где-то гуще, где-то реже. Даже если не доберёмся до стоянки, тут полно укромных мест, в которых можно обустроить временный лагерь и переждать ночь. И эти укромные места прекрасно подходят для засады. Я всё ещё помню Дэйше, который хотел меня похитить.
До Талгаса я никак не достучусь… либо он меня не слышит, либо… хрен его знает. В любом случае, услышь я сейчас его голос, то почувствовал бы себя спокойнее. Эяла идёт рядом, совершенно спокойная, но при этом собранная, внимательная — её присутствие вселяет некую уверенность, но всё равно что-то нервничаю, поглядываю по сторонам…
Воздух впереди в тени скал вдруг начинает волноваться, будто от жара яркого костра, но ничего подобного там нет. Эяла останавливает меня, положив ладонь на плечо.
— Если что, беги… — тихо проговаривает она, неотрывно глядя на дрожащее марево.
Проклятье! Ну, как чувствовал, что произойдёт что-то хреновое! И вот, на тебе…
Из тени сначала появляется копьё, а затем и его хозяин — высокая, закутанная в плащ фигура. Не было там никого мигом ранее, он просто появился, будто вытек из мрака. В глубине капюшона, скрывающем лицо незваного гостя, вижу горящие угольки глаз. Он замирает примерно в двадцати шагах от нас, опустив кончик древка копья на землю.
— Мой путь озаряет свет Сэнасера! — выкрикивает Эяла. — Что тебе нужно, тёмный?
— Я пришёл за мальчиком. Я должен доставить его в Райнор по приказу моей королевы.
Узнаю этот голос. Дэйше… Так вот ты какой, таинственный шэхар.
— Отойди в сторону, светлая, — продолжает убийца. — Между нами нет вражды.
— Он сможет тебя убить? — тихо спрашиваю я, нервно сжимая пальцы в кулаки и разжимая.
— Вряд ли он станет это делать, тёмные чтут договор со светлыми. Но всякое может произойти…