Пробуждение
Шрифт:
— Он и сам очень странный человек, мой старик. Сначала я пытался разузнать хоть что-нибудь у него о матери, но он всегда очень болезненно реагировал на подобные вопросы, и в конце концов я оставил эти попытки.
— А Инфосеть? Ты не подавал запрос? Не пытался разыскать её?
— Разумеется, я пытался это сделать. Но всё поиски закончились безрезультатно. Очевидно, она сама удалила все данные о своей персоне и установила блокировку на любые вопросы, касающиеся её личности. Иногда я жалею, что у нас есть такое право.
— Какое? Удалять информацию о себе из Инфосети?
— Да.
— Но это гарантирует
— Ну да. Ты, конечно же, права… А почему ты предположила, что мне снится моя мать? Ты видишь твоих родителей во сне?
— Нет. — Линда перестала смотреть мне в глаза и устремила отрешённый взор куда-то вдаль, словно хотела заглянуть за пределы нашего барака и всего ковчега. — К сожалению, мне никогда не снятся мои родители. Как бы я не хотела этого…
— Расскажи мне о них.
— Зачем? Тебе это действительно интересно?
— Да. Я хочу слушать тебя, а не пьяные крики варваров за стенами нашей тюрьмы.
Девушка улыбнулась, и взгляд её бездонных глаз потеплел. Оголтелый шум снаружи становился порой невыносимым. Ангелы умели веселиться, причём хмельные, заплетающиеся голоса принадлежали не только мужчинам, но и женщинам. Временами нам приходилось замолкать, чтобы не повышать интонации и не привлекать тем самым внимания других узников к нашему разговору. Ведь это были только наши мысли, и мы не собирались делиться ими ни с кем другим.
— Я выросла на одиноком острове посреди океана. Мои родители были океанологами, точнее, называли себя так. Пытались быть ими…
— Как и все реалисты? Изображали из себя специалистов никому не нужных профессий?
— Не надо так, Кай. — Линда осуждающе посмотрела на меня. — Они ведь не были виноваты в том, что деятельность ИскИнов перечеркнула все людские профессии. Просто они хотели иметь определённую цель в жизни. Заниматься чем-то полезным. Как им казалось…
— Прости. Не принимай мои слова всерьёз. Пожалуйста, продолжай.
— Родители подолгу пропадали в океане: спускались в его глубины, исследовали растительные и животные организмы, а также географию дна. Они часто брали меня с собой, я была тогда ещё маленькой девочкой. Эти погружения навсегда остались в моей памяти. Крики китов, косяки рыб, игры дельфинов, коралловые рифы и грозные плавники акул — все эти воспоминания прекрасны.
— Почему только воспоминания? Тебя больше не привлекает океан?
— Нет. После смерти родителей я больше никогда не пыталась вернуться туда.
— Так они умерли? Мне очень жаль…
— Да, их уже нет. Они пропали, когда мне было двенадцать лет. В один осенний день уплыли в океан и не вернулись. Словно их и не было. Все поисковые экспедиции вернулись ни с чем. Глубоководные роботы обследовали каждый клочок дна в предполагаемом районе их исчезновения. Никаких результатов…
— Это очень печально. Как же ты жила потом?
— Других родственников у меня не было, поэтому последние годы детства и юность я провела в Центре Воспитания. А когда выросла, тоже примкнула к реалистам. Захотела стать похожей на родителей.
— Первое время тяжело было?
— Ко всему привыкаешь. Встав взрослой, я захотела вновь увидеть их и решила уйти в Сон. ИскИн, контролирующий Сон, просканировал мой мозг и отыскал все воспоминания, связанные с родителями, а затем создал для меня на их основе идеальную
— Ты сильный человек. А я вот уже не могу без Погружений. Сон для меня не очень притягателен, воспоминания пока не интересуют меня, а вот Игра — совсем другое дело. Все эти разнообразные миры и вселенные! Разве может быть что-то увлекательнее этого?
— Может. Реальная жизнь. Без обмана. Она довольно монотонна и, возможно, неинтересна, но зато она правдива и естественна. И мне этого вполне достаточно.
— Но она может быть и жестокой. Как этот ковчег. Даже мой отец, который всю свою жизнь противился виртуальным мирам, в конце концов сдался и погрузился в Сон.
— Люди меняются со временем… Кстати, ты обещал, что покажешь мне один из твоих персональных миров. Возьмёшь меня с собой? Твоё предложение ещё в силе?
— А ты пойдёшь со мной? Это же против твоих принципов?
— Плевать на принципы! После этой экспедиции мы уже никогда не будем прежними… — неожиданно жёстко произнесла Линда.
— С этим не поспоришь.
— Кай, можно к тебе? Что-то мне холодно без куртки и ботинок…
— Конечно.
Я снял свою куртку и накинул на её босые ноги, когда она придвинулась и, повернувшись, прижалась ко мне спиной, а затем крепко обнял девушку, пытаясь согреть в своих объятиях. Больше мы не разговаривали. Она тихо лежала в моих руках, а я вдыхал аромат её волос, слушал её дыхание, и мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Я закрыл глаза и уже не обращал внимания на окружающую обстановку, наслаждаясь близостью тёплого, мягкого тела Линды и её волнующим запахом.
Не знаю, сколько времени мы так пролежали, я периодически засыпал, потом вновь просыпался и старался не шевелиться, чтобы не потревожить девушку. В один из моментов пробуждения я понял, что праздник ангелов наконец-то закончился — за стенами барака больше не было слышно пьяных воплей и хохота. Тишину нарушали только громкий храп узников, да несвязное бормотание одной из рабынь, расположившейся на ночлег неподалёку от нас. Я вновь провалился в сон, на этот раз надолго, и проснулся уже утром от криков стражников, приволокших котёл с похлёбкой. Мы с Линдой не успели даже привести себя в порядок — надо было срочно становиться в очередь за едой, чтобы не остаться голодными.