Продается поместье с невестой
Шрифт:
Когда она покинула комнату, Клайв пожал плечами и, скривившись, произнес:
— Я не в восторге от этой дамы.
Труди не смогла сдержать улыбку. Ей показалось естественным, что такой властный и самолюбивый человек, как Клайв Рэнкин, не смог оценить по достоинству женщину, наделенную теми же качествами.
Спустя некоторое время они услышали, как кто-то бежит по коридору, затем распахнулась входная дверь и в кабинет ворвалась высокая нескладная девочка, одетая в школьную форму. Она бросилась в объятия Клайва.
— Дядя Клайв, — возбужденно заверещала девочка, — ты же заберешь меня из этого чудовищного места, правда? Я ненавижу его, а все вокруг ненавидят
— Люсиль, пожалуйста, не впадай в мелодраму, — строго произнес Клайв, — Как мне сообщили, ты сама рассорилась со всеми в Элмкресте.
Девочка, надувшись, принялась чертить мыском туфли по ковру.
— Подумаешь, устроила первокурсницам небольшое купание, — сказала она. — Они в любом случае заслуживали это, противные ничтожные дурочки. — Люсиль просияла. — А правда, что меня выперли отсюда? Теперь я буду жить вместе с тобой и ты никогда-никогда не отправишь меня в школу, да?
— Я купил дом в Маркет-Брэдбери, — сообщил Клайв. — Надеюсь, сменив обстановку, ты изменишь и свой характер.
— Дом? — эхом отозвалась девочка, и ее некрасивое болезненное лицо засияло от радости. — Тогда я буду заниматься хозяйством. Как же ты здорово придумал, дядя Клайв!
— Нет, Люсиль, хозяйством ты заниматься не будешь, — строго ответил он. — Ты слишком мала для такой ответственности. Мисс Прайор, — он кивком указал на Труди, — будет твоей гувернанткой.
Девочка принялась стремительно бегать по комнате, по характеру она походила на Клайва.
— Гувернанткой? — с изумлением повторила она и мрачно воззрилась на молодую девушку, сидящую напротив. Глаза Люсиль горели от гнева. — Как будто я снова попала в школу! А я-то думала, ты заберешь меня домой. Дядя Клайв, как ты мог!
— Люсиль, не будь занудой. Я не хочу, чтобы ты выросла маленькой необразованной дикаркой.
Резко изменив настроение, девочка повернулась к Труди, ее глаза метали молнии. Было в ее гневе что-то такое, от чего Труди лишилась присутствия духа.
— Это ты подкинула дяде Клайву идейку, — прошипела она. — Даже не надейся, что я буду повиноваться тебе. Я тебя ненавижу. Ненавижу! — прокричала Люсиль и разразилась рыданиями.
Глава 4
Приближаясь к воротам «Мызы», Труди с ужасом осознала, что предположения мисс Оскотт об изменениях, касающихся дома, подтверждаются. Труди настроила себя на возмущенно-негодующий лад по поводу преобразований ее прежнего места жительства, однако она была вынуждена признать, что «Мыза» изменилась к лучшему: буйные заросли кустарника, заполонившие и без того маленькую подъездную аллею, были аккуратно подстрижены и охватывали ее красивым полукругом; газон, на котором росла липа, радовал глаз бархатистой травкой; дом выглядел обновленным и сиял свежевымытыми окнами в лучах утреннего солнца, а садовник пропалывал цветочный бордюр.
Не успела Труди подойти к парадной двери, как перед ней возникла миссис Дайерз.
— Как же я рада вас видеть, мисс Прайор! — Ее круглое лицо раскраснелось от возбуждения. — В жизни не встречала такого непослушного ребенка! Я ей сто раз повторяла: «Просыпайся, мисс Прайор придет с минуты на минуту. Что она подумает, если увидит тебя лежащей в кровати?»
— Хотите сказать, что она еще не вставала? — переспросила Труди, вешая свое пальто в крошечный гардероб под лестницей.
— В жизни не встречала такого непослушного ребенка! — снова воскликнула миссис Дайерз. — Мистер Ричард в детстве много шалил, но по сравнению с Люсиль он был ангелом. — Она замолчала, покраснев при столь неловком упоминании о прежней работе. — Вы найдете мисс Люсиль в комнате, расположенной прямо над гостиной.
Поездка в Элмкрест положила конец всяким иллюзиям относительно воспитания Люсиль.
Девушка испытывала чувство глубокого неудовлетворения, вспоминая, как помогала Клайву препроводить истерично вопящую Люсиль в машину под изумленные взоры учителей и насмешки воспитанниц. Люсиль, несомненно, играла на публику: оказавшись в машине, она успокоилась. Забившись в угол, принялась задумчиво рассматривать мелькающие за окном пейзажи. Труди, сидевшая с ней на заднем сиденье, время от времени украдкой бросала на девочку пытливый взгляд. Кожа Люсиль отливала матовой желтизной, что могло свидетельствовать о примеси итальянской или испанской крови; несмотря на красивые черные глаза, неровная линия рта и подбородка делала ее безнадежно непривлекательной, прямые темные волосы были лишены сияния юности и лежали на плечах тусклыми прядями. К глубочайшему облегчению Труди, Клайв не настаивал на том, чтобы она сопровождала подопечную на «Мызу», и высадил ее у Мэригодд-коттеджа.
Очевидно, чуда, способного изменить поведение Люсиль, не произошло.
Поднимаясь по лестнице, девушка не смогла побороть соблазн заглянуть в гостиную. Увиденное потрясло ее до глубины души. Вместо потертого индийского ковра пол устилало ворсистое покрытие бледно-коричневого цвета, восхитительно шелковистое на ощупь. Стены задрапировали тканью парчового типа цвета слоновой кости, а вместо изысканных, но неудобных стульев времен королевы Анны стояли современные, обтянутые дорогой черной кожей. Тяжелые бархатные портьеры, черные с бледно-желтым узором, прекрасно дополнялись разбросанными тут и там диванными подушками в той же цветовой гамме. Комната настолько отличалась от той, к которой Труди привыкла, что от изумления девушке стало трудно дышать. Она не ожидала, что Клайв Рэнкин выберет такую обстановку.
Труди заглянула в старую столовую. Здесь тоже заменили ковер на полу, а вместо любимых ее отцом меланхоличных морских пейзажей на стенах красовались яркие натюрморты. Скромные батареи центрального отопления вытеснили камин с латунной решеткой.
На втором этаже метаморфозы также бросались в глаза: некогда темная от вековой пыли обшивка стен ныне сияла, пол не скрипел под ногами, прогнившие доски заменили новыми.
Но самый большой сюрприз поджидал девушку в ее бывшей комнате. Прежняя массивная дубовая мебель исчезла, вместо репсовых портьер висели тонкие голубые, украшенные вышивкой занавески. Небесно-голубые драпировки на стенах прекрасно сочетались со светлой мебелью и темно-синими коврами на полу. Над кроватью сделали пышный полог из бело-голубого тюля, который свисал по обе стороны спинок. Сверху кровать венчала медная диадема. Кто бы ни подбирал дизайн для этой комнаты, он был прекрасно осведомлен о том, как угодить юной особе. Люсиль лежала на мягких, отороченных шнуром подушках, враждебно устремив черные глаза на Труди.
— Эта противная Дайерз прислала тебя будить меня?
— Не называй миссис Дайерз противной, — твердо произнесла девушка. — Это грубо и невежливо.
— Ладно, пусть я грубая и невежливая, — отчужденно сказала Люсиль, — но миссис Дайерз всего лишь экономка дяди Клайва, она не имеет права приходить сюда и угрожать мне; кстати, к тебе это тоже относится. Я уже не ребенок, а дядя Клайв никак не может этого понять.
— Ребенок или нет, пора вставать, — оживленно произнесла Труди, — ты же не собираешься провести в постели весь день, правда?