Проданная на Восток
Шрифт:
Агата бросила отчаянный взгляд на Вильхельма, который в этот момент неторопливо поднялся, широко ей улыбаясь, окидывая наигранно восхищенным взглядом всю ее фигуру. Кажется, он пришел сюда только чтобы посмеяться над ней и всем её планом — хотя буквально накануне клятвенно заверял, что это её верный шанс на спасение! Какая же он сволочь! Агата с трудом удерживалась, чтобы не наброситься на него с кулаками.
Все были так увлечены, что никто не обратил внимания, как он подхватил огромный золотой кувшин для вина, приподнял резную крышку и, отсалютовав Агате, отпил прямо из носика. После чего поцеловал кончики своих пальцев, послал Агате воздушный поцелуй и, прихватив кувшин, незаметно скрылся среди гостей.
Крикнуть, чтобы схватили настоящего пирата, она не успела. Горло сдавило судорогой, пока стражники впятером пытались удержать Джонотана. Они заставили его встать и замереть, вскинув голову. Напряженное тело его вытянулось в струну, но в хорошо знакомых глазах полыхал опасный огонь.
Он применит свою магию, если они попытаются его убить! Несколько теней подошли ближе и были будто готовы защищать своего собрата от людей в белом. Фадия говорила, что Акрам и Орхан всегда соревновались, чьи воины сильнее…
Но встанет ли сейчас Акрам на сторону Орхана или будет защищать честь теней?!
— Мой господин, выслушайте нас! — бросила она, снова умоляюще глядя на Орхана.
Хайрат открыл было рот, но Орхан остановил его властным движением руки.
— Это правда, Сезар? — спросил он, но посмотрел на Агату, которая кусала губы и беспрерывно дрожала уже всем телом.
— Конечно, господин, — со всем почтением кивнул ди Эмери, — я взял его на воспитание еще мальчиком.
— Вот оно что, — проговорил Орхан. — А где же тогда пират, который хозяйничает в наших водах?
— Да вот же… — ди Эмери перевел взгляд туда, где пару минут назад был Вильхем, и осекся.
Агата заметила мелькнувший у дверей новенький синий мундир и, поспешно сложив руки в просящем жесте руки, взмолилась, позволяя слезам затуманить взор, обращенный на Орхана:
— Господин, прошу Вас, будьте милостивы в этот день.
Орхан, отпихнул шепчущего ему на ухо Хайрата, и неожиданно встал со своего места. Обойдя Джонотана, которого удерживали стражи, приблизился к Агате, небрежным движением сбрасывая с плеч белоснежный, богато расшитый золотыми и серебрянными нитями палантин.
Агата вздрогнула, когда прохладная, тяжелая ткань легла ей на плечи наконец скрывая наготу от множества любопытных глаз. Горячие ладони сжали ее плечи, а потом Орхан скользнул рукой вверх, погладил шею, вынуждая запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза снизу вверх. Мгновение он молчал, а потом неожиданно улыбнулся, словно приняв какое-то решение.
Запахнув на ней плотнее палантин, он обернулся к гостям и тишине его голос прозвучал особенно торжественно:
— Дорогие мои гости, воистину боги благосклонны ко мне, раз сама Луна благословила и наставила мою невесту, — он сделал паузу, окидывая всех взглядом, — и я не буду сегодня проливать кровь.
— Но господин, — начал было Хайрат, но Орхан заставил его замолчать едва заметным жестом. — Я буду милостив сегодня, поэтому этот мужчина… — он помедлил, глядя Агате в глаза и улыбнулся многообещающе, — пусть валит на все четыре стороны. Вы знаете, что это был за танец и осталось услышать, какую плату за него назначила моя невеста.
— Он здесь, чтобы убить вас, Сезар, — ухмыльнулся вдруг Хайрат, пристально глядя на скованного Джонотана в кругу стражей. Так, словно запросто считывал не только его чувства и магию, но и даже мысли. Маг быстро глянул на кириоса ди Эмери и презрительно бросил: — Ещё немного — и он добрался бы до вас и воткнул кинжал вам в глотку. Не знаю, право, в чём вы провинились, но вижу это так ясно, как солнце на небосклоне. Всё еще готовы за него заступаться?
Агата не удержалась и уставилась на Джонотана. Серьезно?! Он здесь не для того, чобы спасать её — а чтобы убить её отца?! Гнев и растерянность залили лицо краской, щеки горели, и от всего происходящего уже шла кругом голова. Чего ещё она не знает о том, кому готова была отдать сердце?
Отец нахмурился и взглянул на Джонотана исподлобья, но решения своего не переменил. Он ещё крепче сжал кулаки и подтвердил:
— Этот человек не пират! И то, в чем я виноват, заслуживает кары. Но не смертельной. Так и он не заслуживает смерти, о великий аль Гаффар. И я не мгновения не сомневаюсь, что ты сделаешь правильный выбор.
— Я уйду, Сезар, — промолвил наконец Джонотан, и его глубокий голос разнесся по всему залу. — Ты прав. Твой приговор не может быть смертельным. Сама жизнь покажет тебе, чего ты заслужил.
— Я не знаю, что движет твоей ненавистью, валадэй, но не позволю тебе омрачать мое торжество сегодня, — пригвоздил его Орахан, терпеливо выслушавший обе стороны. — А теперь ты уйдешь и больше никогда не ступишь на берега Шарракуума. Иначе твоя голова украсит мой двор, — в сверкнувших холодом глазах Орахана не было ни тени сомнений, — я не бросаю слова на ветер.
— Прошу твоей милости, о мой господин, — сказав это на энарийском, чтобы меньше людей услышали, Агата замерла, боясь, что следующие слова станут для Орхана поводом отрубить чью-нибудь голову. — Прошу под свидетельством Луны, которой я посвятила этот танец, прошу позволить мне… поговорить с этим человеком наедине.
— Поговорить… с ним? — едва заметно приподнял бровь Орхан аль Гаффар, будто не был до конца уверен в том, что только что произнесла его нареченная.
Однако даже этого незаметного движения хватило, чтобы его стража ещё теснее обступила их со всех сторон и угрожающе потянулась за остро наточенными саблями.
— Этот человек мне… как родной брат, — твердо проговорила ему Агата не глядя на Джонотана, скованного стражниками по рукам и ногам, унимая дрожь, от которой уже колотило всё тело. — Он не желает зла. Дозволь мне сказать ему несколько слов на прощание, прежде, чем он покинет эти земли.
Все собравшиеся недовольно гудели, не слыша просьбы и разговора Агаты с Орханом, и совершено точно жаждали продолжение зрелища. И им было неважно, будет ли Агата снова танцевать, будут ли стражники ловить преступника или кого-то, например, казнят прямо посреди этого торжественного зала.