Продавец басен
Шрифт:
В ратушу меня привела стража. Раз тут ратуша, пусть и деревянная, махонькая, значит, Зенген — уже не село, а почти городок. И староста — бургомистр, пусть и одет в холщовые порты и крестьянскую серую куртку с запахом. Я сперва не понял, почему меня арестовывают, а это, оказывается, и не арестовывают вовсе, а вежливо сопровождают. И на скамью усадили, и вина кислого налили в глиняную кружку. Ну что, кислое, так кислое, а все равно все выпить успел, пока историю бургомистра слушал.
Был у них храм Гериля небольшой, древний, кузнечные мастера Зенгена и в старых
«Проведите в одиночку ночь в проклятом храме и выясните, что там случилось»
Бронзовый квест всего-навсего. Ладно, соглашаюсь, квест явно по моей специальности. Попросил Гуса ко мне прислать — стражники за мной так и ходили, боялись, видимо, что сбегу, а сам пошел смотреть на храм. Крыши новой на нем, кстати, уже не было — она рядом валялась, по бревнышку растасканная, местные жители решили, что в ней все дело и, похоже, ошиблись.
Храм без крыши внутри смотрелся нестрашно: чисто хлев заброшенный. Каменный идол Гериля, правда, был ликом темен и нехорош, я велел стражника прислать кого-то статую отмыть, и алтарь заодно — а то камень весь птицами загажен, непорядок.
Под моим надзором из мыльной лохани тряпками бога ремесла омыли — но приятнее он после купания не стал. Зубы длинные и острые, на щите знаки мрачноватые, глаза красным словно светятся — вроде, гранит в этом месте багровеет, как специально. Расспросил стражников — не поменялся ли идол, нет, говорят, всегда такой, кажись, был, только раньше не мыли.
Ладно, будем надеяться, что разработчики Альтраума Гоголя читали и им вдохновлялись, хотя ночевка в проклятых храмах во многих мифах встречается.
Но будем действовать по гоголевским рецептам. Что там по снаряжению требуется? Свечи, вроде, молитвенник, ну, «Песнь» сойдет, и мел.
— Да нет у нас никакого мела, — удивился бцргомистр. — откуда у нас мел?
Ну да, детей тут в школах не учат, в деревнях, по крайней мере, школьных досок я не видел. Деревья здесь, вроде, тоже не белят.
— Мел нужен, чтобы круг начертить.
— А чернила не подойдут?
— Не знаю.
— Если круг от нежити, — сказал один из стражников, — то его маком сыплют. Нежить через мак переступить не может, смущает он ее.
— Да, — кивнул бургомистр, — это правда. Это
— Ладно, — пожал я плечами, — давайте мак, хотя это отступление от канона.
Мак нашли у булочника — небольшой мешочек. Я на всякий случай еще и чернил все же взял. И соль у меня собой была — солью тоже круг насыплю, она в таких легендах тоже упоминается. Гус пообещал быть настороже неподалеку — если я вдруг стану орать и звать на помощь, то он прибежит туда со своим багром, которым он мне спрутов помогает успокаивать. Спокойнее, конечно, было бы с Гусом в храм пойти ночевать — но квест требует быть одному.
Выспался я до вечера в гостевой комнате в трактире, закусил холодной гусятиной с кашей, налил в бутылку какого-то сладкого отвара местного, ибо чая у них не было, и пока сумерки совсем не сгустились — отправился в храм. По дороге мерещилось всякое из кустов и из травы — все-таки мама недаром всю жизнь говорила, что я нервный и впечатлительный.
Круги выводил старательно — большие и ровные, сперва чернилами, потом солью, тут уже пожалел, что такие большие круги начал делать — соли еле хватило. Маком уж небольшой кружок вокруг себя отсыпал, его в мешочке совсем немного было. Сел на принесенный табурет, поставил высокую держалку для свечи, воткнул на ее железное острие пахучий толстый цилиндрик из желтого воска — до утра хватить должно. Свечу зажег и принялся читать вслух «Чистую Молитву Хвалы» — эта абракадабра на двадцать страниц, а как закончу, так сначала начну.
'Истинно, как свет, как конь, проходит сквозь и на,
Слово из сердца рождается зерном точит сомнение,
Приди, успокоение прохладной ладони, горячей слезы…'
Хотелось грешить на автоперевод, но вся прочая книжка более или менее нормальным языком написана. Видимо, кто-то из авторов Lesto поэтический дар в себе почуял. Хотя, кто знает, может эту книгу и неписи сочиняли. Например, сама богиня данное творение верному почитателю какому-нибудь надиктовала.
Тут я понял, что в храме ощутимо пахнет смрадом. Пламя свечи затряслось, заметалось, как огненный заяц. На полоске моих жизней загорелся ярко дебафф «Паника».
Глава 14
Интересно эти дебаффы действуют. Головой я знаю, что липкий ледяной ужас, растекающийся по моей спине — это фикция, внушенная реакция, никакого отношения к реальности не имеющая. С другой стороны, а что у меня вообще имеет отношение к реальности? Мне сейчас главное зайцем не завизжать и не начать по углам метаться. Ну да, страшно. Слов нет, до чего страшно. И постукивает сзади чем-то мягонько и ужасненько, словно бы гнилой костью по камню. И не то звук, не то сквознячок тоненько тянет… «сссс».
Но я могу обернуться. Я — это воля и разум. Я сейчас перестану сипеть сдавленно, а спокойно обернусь через плечо. Или даже нет: я с табуретки встану и резко развернусь. И вот подсвечник еще этот за ногу возьму — буду им отмахиваться, если что.
«Если что» висело на стене у двери вниз головой. Это был большой голый мертвый человек, светившийся тусклым синим светом в тех местах, где его мокрая кожа треснула. Висел он, как паук, растопырив ноги и руки, и принюхивался, ворочая приподнятой башкой. Глаза мутными бельмами выпирали из черных глазниц, нос сопел двумя костяными дырами.