Продажная шкура
Шрифт:
— Ты собираешься рассказать кому-нибудь об этом? — тихо спросил я.
Она молча смотрела в окно, обдумывая ответ.
— Нет — до тех пор, пока не сочту это необходимым, — ответила она наконец.
Я повернулся и посмотрел на нее:
— Ты ведь понимаешь, что будет, если об этом узнают. Его сделают заложником.
Она смотрела куда-то вдаль, поверх капота.
— Понимаю.
— Только, — произнес я, стараясь вложить в каждое слово максимум веса. — Через. Мой. Труп.
Анастасия зажмурилась на мгновение, потом открыла
— Видит Бог, я надеюсь, до этого не дойдет, — прошептала она.
Мы так и сидели в машине, не глядя друг на друга. Салон почему-то показался еще больше и холоднее, тишина — еще глубже.
Наконец Люччо вздернула подбородок и посмотрела на меня:
— Что ты собираешься делать?
— А как ты думаешь? — Я стиснул кулаки так, что суставы хрустнули, покрутил головой, снимая усталость с шейных мышц, и распахнул дверь. — Собираюсь отыскать брата.
Глава двадцать девятая
Спустя пару часов и с полдюжины неудачных попыток применить различные поисковые заклятия я с рычанием смахнул со своего лабораторного стола стопку исписанных бумажек. Они шмякнулись о стену как раз под полкой, на которой проживает Боб-Череп, и рассыпались по полу.
— Этого можно было ожидать, — осторожно заметил Боб. Оранжевые огни — точь-в-точь отсветы далеких костров — мерцали в глазницах выцветшего человеческого черепа, лежавшего на полке у меня в лаборатории в окружении множества прогоревших свечей и полудюжины бульварных романов в мягких обложках. — Кровная связь между родителем и ребенком куда прочнее, чем между сводными братьями.
Я злобно покосился на череп, но тоже понизил голос.
— Для тебя день потерян, если ты хоть раз не сказал мне что-нибудь в этом роде.
— А что еще я могу сказать, если ты игнорируешь мои советы, сахиб? Я всего лишь жалкий слуга.
Наличие посторонних в комнате над моей головой не позволяло мне наорать на него, поэтому я ограничился тем, что схватил подвернувшийся под руку карандаш и запулил в него. Карандаш угодил черепу между глаз круглым ластиком.
— Зависть, имя тебе — Дрезден, — произнес Боб с благочестивым вздохом.
Я шагал взад и вперед по лаборатории, кипя от досады. Не мог сказать, чтобы идти мне приходилось далеко. Пять шагов, поворот, пять шагов, поворот. Моя лаборатория представляет собой маленькую бетонную коробку. Вдоль трех стен тянутся рабочие столы, над которыми я повесил дешевые проволочные стеллажи. Столы и полки сплошь заставлены всякой всячиной — книгами, реактивами, инструментами, разнообразными алхимическими причиндалами, а также блокнотами и тетрадями всех калибров.
Длинный стол посередине комнаты последние годы закрыт брезентом, а в бетонный пол в дальнем конце лаборатории заделано идеально ровное медное кольцо. Пол вокруг кольца был усеян остатками неудачных попыток сложить поисковое заклятие; тот
— Уж хоть одно заклятие да могло бы хоть что-то дать, — пожаловался я Бобу. — Ну, может, не точное местонахождение Томаса, но хотя бы толчокв нужном направлении…
— Если только он не мертв, — заметил Боб. — В таком случае ты просто зря стараешься.
— Он не мертв, — тихо возразил я. — Страшила Волосатый хочет торговаться.
— Ну-ну, — хмыкнул Боб. — Всем известно, насколько нааглоши отличаются честностью.
— Он жив, — тихо повторил я. — По крайней мере я буду исходить из этого.
Боб каким-то образом ухитрился принять озадаченный вид.
— Почему?
Потому что тебе нужно, чтобы с твоим братом все было хорошо,прошептал чуть слышный голос у меня в голове.
— Потому что все остальные предположения мало способствуют разрешению этой ситуации, — ответил я вслух. — Кто бы ни прятался за кулисами, он манипулирует Перевертышем и, возможно, Мэдлин Рейт. Поэтому, отыскав Томаса, я выйду на Страшилу Волосатого и Мэдлин, а тогда смогу проследить ведущие к ним нити до тех пор, пока не распутаю всю эту историю.
— Угу, — процедил Боб. — Как думаешь, сколько времени займет это распутывание? Потому как нааглоши наверняка надеется проделать то же самое с твоими кишками.
Я негромко, чтобы не слышали наверху, зарычал.
— Да. Похоже, у меня есть его номер.
— Правда?
— Я пытался сам начистить ему ряшку, — сказал я. — Но у него чертовски прочная защита. И скорость у него просто адская.
— Он бессмертное полубожество, — напомнил Боб. — Еще бы ему не быть крутым.
Я отмахнулся.
— Я зря сам старался отколошматить его. Встречусь с ним в следующий раз — закидаю его чарами, — чтобы запутать его, замедлить. Так, чтобы тот, кто будет со мной, получил возможность выстрелить наверняка.
— Может, и сработает… — признал Боб.
— Спасибо.
— …если он настолько туп, что умеет защищаться только от физических атак, — продолжал Боб, словно не слышал меня. — Вероятность чего ненамного больше того, что одно из этих твоих поисковых заклятий вдруг сработает. Он умеет защищаться от заклятий, Гарри.
Я вздохнул.
— У меня проблемы полового характера.
Боб зажмурился.
— Э… Ну… Мне хотелось бы сказать что-нибудь такое, чтобы это стало для тебя еще огорчительнее, босс, но не знаю чего.
— Тьфу, да не у меняже. — Я швырнул еще один карандаш. Тот промахнулся мимо Боба и отлетел от стены. — У Перевертыша. Он правда самец? Я могу называть его «он»?
Боб закатил огоньки-глаза.
— Он бессмертный полубог, Гарри. Он не воспроизводится. У него нет нужды делиться своим генетическим кодом. Такие штуки беспокоят только вас, мешков с мясом.