Продолжение следует
Шрифт:
— Здравствуйте все!
На этот раз никто из встречающих не становится на одно колено — понятно, это же не живые легенды… Мне вдруг становится обидно. Ну скажите, разве можно сравнивать меня, к примеру, и маму Машу? Да мне за ней авоськи с фруктами таскать — и то недостоин…
«Нет правды на Земле — но нет её и выше» — глаза Ирочки смеются.
«Именно так. Если бы не твоя мама… Что я совершил? Залез в ванну витализатора — вот и весь мой подвиг. Сравнивать меня с ней — всё равно что собаку Лайку с академиком Королёвым»
— Ты серьёзно? — мама Маша как-то незаметно оказалась
Её глаза занимают всё моё поле зрения, и я ощущаю на губах щекочущий поцелуй — будто пёрышком… И тут ни с того ни с сего меня разбирает совершенно неуместный смех. Вспомнился тот самый психологический эксперимент. Как там — педофилия? Нет, гемофилия…
— Ну и балбес ты, зятёк, — она смеётся, — ох и балбес!
— Нет, это немыслимо. Ты до сих пор не умеешь танцевать? Совсем не умеешь? Иолла, я не ожидала от тебя.
— Но мама!..
— Глупости. Два дня вам на обучение. Ты собираешься участвовать в свадебном хороводе одна? Или ты хочешь, чтобы он переломал себе и окружающим крылья?
Мы сидим в нашей квартире, которую ангелы именуют просто жилищем, иногда ячейкой. И которая вообще-то является личной собственностью мамы Маши. Да, сегодня родители Ирочки ночуют у нас. А завтра уже у братца Феди, чтобы насладиться общением с внуком.
Низенький столик расставлен, круглый прозрачный чайник-термос исходит мелкими пузырьками. На столе горой навалены фрукты, орехи и прочие дары леса. Возможно, я перестарался, ну и ладно — гулять так гулять! Очень уж хотелось доставить удовольствие тёще и тестю. Я уже здорово наловчился тут отыскивать разные вкусности. Даже десяток розовых грибов, с виду похожих на молодые земные трутовики, лежат на блюде.
— Я одна не смогу. Для хоровода надо хотя бы шесть-семь участников, ты же знаешь. А на курсы записывают заранее.
— Это не проблема, — вдруг встревает папа Уэф, сидящий как раз напротив меня. — Наши ветераны, Ночная тайна и Летящий поперёк сейчас временно не у дел, и буквально изнывают от скуки. А танцуют они здорово, я ещё с детства помню. Мауна, ты попросишь, или это лучше сделать Иолле?
— Лучше мне. А ещё?
В фиолетовых глазах Уэфа зажглись знакомые огоньки.
— Слушай, мать, ну а мы с тобой? Ты же такая была… А я все эти годы только и делал, что думал, думал, думал… Я в отпуске, вот что. Свадьба через три дня, время есть. Тебе когда на службу, Рома?
— Послезавтра. Как раз со службы на свадьбу попаду.
— Ясно. Как там у людей — «с корабля на бал?» Тогда завтрашний день посвятим твоему обучению.
Я в недоумении. Что можно выучить за пару-тройку часов? На Земле в балетные школы записывают чуть не в роддоме…
Он смеётся своим серебряным смехом.
— Великого танцора из тебя так сразу не выйдет, но по крайней мере ты не будешь представлять опасности для окружающих.
— Всё равно… Повторенье — мать ученья…
— Никаких
Он смотрит мне в глаза пронзительно, переходит на мысль.
«Хватит придуриваться, зятёк, это начинает надоедать. Ты ведёшь себя, как обычный земной человек, с окостеневшими от хронического безделья и неуменья мозгами. А ты давно уже не обычный человек, ты биоморф, ты ангел, ты муж моей дочери, наконец. Ты вполне способен усваивать всё с первого раза, и ты будешь усваивать всё с первого раза. Ещё вопросы?»
— У меня ещё уроки… — вяло сопротивляюсь я, уже сдаваясь.
— Сегодня ночью сделаешь.
Я вздыхаю и покоряюсь неизбежному. Указания контролёра ситуации следует исполнять в точности, особенно если папа Уэф берёт быка за рога. А буду упираться — получу меж рогов, и всё равно сделаю то, что надо. Не слезут.
Все смеются.
— Ого, солнце садится! Мауна, ты соскучилась по закату, пойдём смотреть. Рома, Иолла, идёмте!..
Солнце уже село, но Великая звезда не торопится всходить, и над головой раскинулось бескрайнее звёздное небо во всём его великолепии. Лето кончается. Первое моё лето в Раю.
Я наблюдаю, как ползёт по небу крохотная Ближняя луна. Две другие сейчас не видны. И рисунок созвездий тут совсем иной. Только Млечный Путь пересекает небо бледной полосой — плоскость нашей родной Галактики, соединённый свет миллиардов звёзд, среди которых и наше земное Солнце, Солнце людей. Я изо всех сил напрягаю зрение… Нет, бесполезно. С такого расстояния увидеть неяркую жёлтую звезду класса Солнца невозможно даже острым ангельским глазом.
Всё тихо в доме. Спит на своём любимом диване моя жена, умиротворённая, счастливая. Спят в соседней комнате её родители, прямо на полу, на пушистом ковре, как и принято это у ангелов. Спят соседи… А если и не спят, то их не слышно — противошумная защита работает безупречно.
Я вздыхаю. И мне бы спать, да нельзя. Надо заниматься, однако. Завтра день, похоже, будет загружен под завязку.
Вспыхивает виртуальный экран…
Нос «Сан-Габриэля» с шумом рассекал воду, и солёные брызги долетали до палубы, то и дело попадая на лицо, но Васко да Гама не стирал их — привык. Он пристально всматривался в морскую гладь, ожидая, когда же наконец появится на горизонте тёмная полоска берега, и марсовый на мачте радостно завопит: «Земля!»
Индия. Она являлась ему в мечтах, волшебная, сказочная страна, битком набитая пряностями и золотом, несметными сокровищами. Как долго он грезил о ней! С тех пор, как Бартоломео Диаш вернулся в Лисбоа с вестью о том, что Африка не тянется на юг бесконечно, что за мысом Доброй Надежды море открыто до самой Индии, грёзы о сказочных восточных сокровищах не оставляли его. Золото и пряности, шелка и благовония, драгоценные камни и снова золото, золото, золото… Боже, кто бы знал, как ему нужно золото! Впрочем, есть ли на свете хоть один человек, равнодушный к его маслянистому блеску? Нет таких, разве только святые или законченные идиоты.