Проект «Геката»
Шрифт:
Хольгер, мигнув, выпустил его и отступил на шаг, растерянно глядя на сармата. Глаза химика всё ещё светились — ни швы на лице, ни хмурый взгляд Гедимина так и не испортили ему настроение.
— Как знаешь… — растерянно ответил он. — А что тебе сказал он? Он кричал?
Гедимин угрюмо кивнул.
— Оно испугалось. Кричало от страха, — сармат хотел добавить ещё пару фраз, но оборвал себя на полуслове и скривился. — Очередной бред, Хольгер. Это не должно так работать. Этой штуки не должно там быть. Ещё раз притронешься к моему шлему…
Он показал Хольгеру кулак и ускорил шаг. Химик догнал его снова, уже на платформе.
— Я мало знаю про «должно», — тихо сказал он, заглянув Гедимину в глаза. — Но реактор работает. И тогда, в Ураниуме, тоже заработал.
Гедимин хотел рявкнуть на него — ненормальность происходящего сильно раздражала сармата — но, на секунду задумавшись, шёпотом помянул уран и торий и резким движением открыл экран дозиметра.
— Пульсация, — прошептал он, снова помянув уран и торий. — Ну что же ещё?! Пульсация по сигме или по омикрону. Оно всё там работает… И никаких живых реакторов.
Хольгер мигнул, открыл рот, но так ничего и не сказал. Молча надев шлем, он встал рядом с Гедимином — так, чтобы видеть экран дозиметра. Сармат едва обращал на него внимание — он быстро пролистывал последние измерения. «Розжиг со внешнего излучателя,» — думал он, скользя взглядом по цифрам. «Что же, способ как способ. Значит, «ириен» тоже «горит». Ещё бы сделать «кагет» невзрывоопасным…»
20 января 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
— И линзу тоже?
Хольгер кивнул.
— Весь твэл. Всё надо как следует изучить.
Гедимин, удержавшись от раздражённого вздоха, взял со стенда контейнер. Твэл, присланный из Инженерного блока взамен «отгоревшему», был внутри. Инженеры уже запрашивали в лаборатории образцы — но обычно ограничивались топливными стержнями.
— Зачем им линза и ипрон? — сармат в недоумении пожал плечами. — Что с ними может случиться? Для синтеза — рановато…
Хольгер развёл руками.
— Обсидиан — сложное соединение. Вдруг синтез уже начался, а ты его не заметил…
Сармат фыркнул, смерил его сердитым взглядом, но спорить не стал — и, закрыв контейнер, пошёл к шлюзу. В «реакторную яму» последние пять дней спускался только он. Хольгер на предложения пойти туда в одиночку и «пообщаться с духом реактора» только криво ухмылялся и отводил взгляд. Швы на его лице уже практически разгладились, носовую перегородку удалось вправить, — Гедимин слегка опасался за его мозг, но у сармата, верящего в «духов реактора», мозг так или иначе должен был быть повреждённым — в тот день или на год раньше…
Сразу заменять твэл он не стал — сначала вынес Хольгеру облучённый образец, оставив в «яме» три работающие сборки и одну «погашенную». Если бы это был рабочий реактор, частичного останова на питаемом им корабле не заметил бы никто, — осталось чуть меньше трёх четвертей мощности, и вращение роторов даже не замедлилось бы.
— Активность облучённого топлива не возрастает, — заметил Хольгер, просунув чувствительные щупы дозиметра в контейнер. — Редкое и отрадное явление!
— Реактор работает шестой день, а ты уже делаешь выводы, — недовольно посмотрел на него Гедимин. — Вот если бы через пять лет…
— Или через пятьсот, — хмыкнул Хольгер, закрепляя контейнер за спиной. — Сколько бы ни продолжались испытания, их длительность никогда не будет достаточной. Удачи в запуске!
— Attahanke, — отозвался Гедимин, проводив его взглядом и развернувшись к выходу в испытательный отсек. Замена любого стержня вызывала у него холодок в груди и неприятное замедление движений, но целый твэл… «Надеюсь, в этот раз Ассархаддон не экспериментирует,» — угрюмо думал он, возвращаясь в «яму».
В последние дни сармат почти не трогал реактор, доверив управление автоматике — и она справлялась неплохо — три-четыре раза в день срабатывала защита, и об очередной вспышке Гедимин узнавал по сигнальным огням на краю «ямы». В этот раз вспышек не было, и вдоль бывшего бассейна горели зелёные светодиоды. «Пока спокойно,» — сармат недоверчиво покосился на новый твэл, завёрнутый в защитное поле. «Можно даже не глушить. Заменю так, на работающем…»
Управляющие стержни медленно поднялись, и защитное поле, выгорев, растаяло. Твэл «разгорелся» практически мгновенно. Понаблюдав за ним пару минут, Гедимин одобрительно кивнул и развернулся к лестнице. Импульсный излучатель — «стартёр» для реактора — ждал его в мастерской; надо было поработать над ним — по крайней мере, до следующей вспышки.
Подняться он не успел. Одновременно с ослепительной вспышкой за спиной его швырнуло на ступеньки и вдавило в них так, что облицовка полопалась, а за ней посыпался и защитный слой рилкара. Массивные плиты оказались менее прочными, чем скафандр ремонтника, — он прошёл насквозь, как снаряд из обеднённого урана пробивает корабельную обшивку, и на долю секунды остановился в расколотой плите, прежде чем вместе с её обломками рухнуть на дно «ямы».
Внизу было очень светло — всё, что осталось от реактора, было тонким слоем размазано по дну и стенам. Гедимин, отключив все ощущения, осторожно повернул голову. Шея, по крайней мере, уцелела, и спинной мозг всё ещё работал, — тело ощущалось непривычно тяжёлым, но приказам подчинялось без промедлений. Сармат посмотрел на потрескавшиеся стены, облицовку, сдутую взрывом, пятна ярко-зелёного света на полу — рилкар под ними расплавился и теперь клокотал, разбрасывая синие блики. «Красиво,» — подумал Гедимин, бесстрастно оценивая разрушения. Реактор перестал существовать в одну секунду — теперь собрать его остатки было задачей для Химблока, не для сармата-ядерщика.
— Да что ж такое-то… — прошептал он, пытаясь подняться на ноги. Думать было трудно — слишком громко звенело в ушах. «Ничего, всё будет отстроено,» — он кое-как выпрямился, цепляясь за стену. «Надо подняться. Здесь меня не найдут…»
Он не видел, кто подхватил его, — к тому времени в глазах окончательно потемнело, и он шёл на ощупь. Это было несложно — испытательный отсек он изучил до миллиметра. Он не собирался падать — только сесть и отдохнуть немного перед очередным отрезком пути, но кто-то поймал его и прижал к себе. Сквозь гул в ушах сармат слышал сердитые возгласы и сдавленное шипение. Кто-то поднял его на руки.