Проект «Геката»
Шрифт:
— Нам повезло, парни, — сообщил он, пощёлкав по передатчику. — Для нас оставили места в салуне. Джед, не отставай!
Они свернули с окраинной тропы к центру парка, далеко обойдя место шумного сборища некрупных «макак» и ярких агрегатов неясного назначения. Отдалённо это напоминало тренировочное оборудование Гуальтари, только острые углы были сглажены, а торчащие штыри и пучки проводов — прикрыты фриловыми пластинами. Гедимин оглянулся на непонятные сооружения и снова перевёл взгляд на холмы с редкими деревьями и группы людей, устроившиеся на траве. Они принесли с собой подстилки и какую-то пищу и питьё, все сняли респираторы, многие разделись до пояса и легли, как когда-то сарматы после купания ложились в траву на берегу Атабаски. Гедимин вспомнил стаи насекомых, сопровождающие каждого человека у северного озера, и едва заметно усмехнулся. Здесь этих существ, похоже, не было, — загорающие лежали спокойно, не хлопая себя поминутно по бокам. «Верно, это же Луна. Зачем тут насекомые?» — подумал сармат. «Хотя — растения тут тоже ни к чему.»
Он увидел высокий холм слева от себя; на его вершине, на кубическом постаменте из местной породы, стоял белый монумент. Это были всё те же трое людей, когда-то высадившихся на Луне, только не нарисованные, а аккуратно вырезанные из белого минерала с розовыми прожилками. Прожилок было очень много, и некоторые из них выглядели грубо и неуместно. Присмотревшись, Гедимин понял, что это следы трещин.
Незаметно для себя он свернул влево и вскоре стоял у подножия холма, среди полос невысокой красной растительности, посаженной в узкие прорези прямо в мостовой. Полосы тянулись к холму и на подъёме сливались в единый багровый массив. В траве лежали, образуя сплошное кольцо вокруг возвышенности, разбитые, практически расплющенные сарматские истребители. Вьющиеся растения почти полностью их покрыли и проросли насквозь, но конструкции ещё можно было опознать, — тут было два «Ицмитля», обломок фюзеляжа «Стимфалиды» и остатки восьми или девяти очень серьёзно повреждённых «Гарпий» времён Саргона.
Рассмотрев трофеи, Гедимин поднял взгляд на белый монумент. Ему крепко досталось — едва ли не крепче, чем истребителям у подножья. Все розовые прожилки на самом деле были заделанными трещинами, остатками склейки. Часть удалось замаскировать под структуру минерала, остальные были слишком широкими. Статуя не так давно была расколота на множество кусков, и её старательно восстанавливали, но убрать следы реставрации не смогли — или не посчитали нужным.
В наушниках оглушительно задребезжало.
— Джед, твою мать! — Кенен был крайне сердит. — Куда провалился?!
— Я у белой склеенной статуи, — отозвался Гедимин, слегка раздосадованный тем, что его наблюдения прервали. Он думал, почему для реставрации был выбран такой неудачный клеевой состав, и почему было не покрыть розовые швы поверх белой пылью, пусть даже и фриловой, — по крайней мере, статуя не выглядела бы покалеченной.
— Ну молодец, — выдохнул в коммутатор Кенен, и у сармата защекотало в ушах. — Топай направо до двух столбов под натуральное дерево. Если увидишь за ними шесть статуй — четырёх животных и двух наездников — иди к зданию с открытой верандой. И не ходи по траве!
Гедимин мигнул. «Зачем мне трава?» — думал он, выбираясь обратно к своим. Его занесло метров на триста левее, — настоящая тропа уходила вправо и вскоре утыкалась в проём между двух столбов. За ними сармат увидел упомянутые статуи — четырёх животных с рогами и двух, осёдланных, без рогов. Всадники преследовали убегающих зверей. Все шесть скульптур были облеплены желающими сфотографироваться, и Гедимин обошёл их по широкой дуге.
— Куда? — «коп», дежурящий под навесом, заступил сармату дорогу.
— Я с Маккензи, — буркнул тот. — Он там.
Пока экзоскелетчик связывался с Кененом и препирался с ним, Гедимин глазел по сторонам — тут было на что посмотреть. То, что Маккензи обозначил как «салун», было чем-то вроде сарматской столовой — и, как бывало в тесных столовых на Фебе, Альбиориксе или Гималии, места внутри хватало не всем. Наружу вытащили несколько бочонков старинного вида и ящики, выглядящие как деревянные. Люди сидели на них, с больших контейнеров брали еду и питьё, вынесенные из внутреннего зала. Дверь — точнее, хлипкая завеса из растительного сырья — болталась туда-сюда на сквозняке — видимо, внутри была мощная вентиляция.
— Входи, — сказал экзоскелетчик, уходя от двери. Гедимин вошёл — боком, стараясь не задевать подвижные створки. Внутри было темновато — и, так же, как и снаружи, вместо нормальных стульев или скамей стояли какие-то ящики и бочонки. Вдоль небольшого зала тянулась стойка, за которой виднелся муляж открытого шкафа с бутылями. Он прикрывал большой охлаждающий агрегат с выдвижными ячейками. В углу валялось древнее деревянное колесо, обитое железной полосой, в другом — предмет, похожий на сидение от флиппера, тоже из какого-то старинного редкого материала. Гедимин увидел, что обе вещи, как будто брошенные по углам без присмотра, на самом деле прикрыты прозрачным защитным полем. «Древние артефакты,» — подумал он. «Интересно, зачем они?»
— А вот и Джед, — облегчённо вздохнул Кенен. Он, как и все остальные сарматы, устроился в третьем углу, поодаль от людей. Они сидели на полу рядом с бочонком, на котором стояли две вскрытые бутыли и несколько больших кружек.
— Садись, — Кенен хлопнул по бочонку, и ёмкости зазвенели. — Что будешь? Бурбон, пиво, содовую?
— Сам пей, — отозвался Гедимин, доставая флягу с водой. — Что тебя так тянет на мартышечью еду?
Кенен, ухмыльнувшись, забрал его кружку и налил себе из бутылки с желтовато-бурым содержимым.
— Хорошо с тобой ходить, Джед. Не ешь, не пьёшь…
Из установленных под стойкой динамиков доносились ритмичные звуки, иногда сквозь них прорывались отдельные слова. Гедимин вслушался было, но понял, что брачные ритуалы «макак» ему по-прежнему неинтересны, — а пели тут преимущественно о них.
— А других нет? — послышался от стойки недовольный голос, показавшийся Гедимину смутно знакомым. — Ладно, давай эти. А это что?
— Дымоуловитель, сэр, — ровным голосом отозвался бармен. — Иначе — штраф.
Человек насмешливо хмыкнул, сгрёб со стойки блок сигарет и колпак уловителя дымовых частиц, прикрепляемый к респиратору, и вернулся за стол. Гедимин проводил его задумчивым взглядом, вспоминая, где видел это лицо, тронутое «ядерным загаром», — кажется, человеку пришлось иметь дело с омикрон-излучением и, возможно, дышать ирренциевой пылью, и края век, не выдержав постоянного воздействия, побагровели и зарубцевались. Ресниц у него не было.
Он зацепил плечом кого-то, проходя мимо стола, и задетый резко обернулся и сердито его окликнул. Облучённый остановился и сунул ему в лицо извлечённую из блока пачку.