Проект Ворожея
Шрифт:
– Был, Антоха, – Варавин ответил тихо, но при этом как-то зло и явно нарочно избегая встречаться взглядом. – И я ему поддался. Один раз.
Я на пару секунд завис. Как-то все это…
– И что же? – буркнул, чтобы сказать хоть что-то.
– Ничего.
– В смысле? Не понравилось? – Нет, ну не дебил ли ты, Антоха!
– А при чем тут понравилось или нет? – на щеках Никиты вспыхнули красные пятна. – Секс на то и секс, чтобы нравиться, особенно нам, мужикам.
– Ой не скажи, Никит. Секс сексу рознь. – Да заткнись ты уже, Чудинов!
–
– Ясно. Однолюб ты у нас, Варавин. Наверное, даже завидую тебе. Хотелось бы знать, каково это – иметь такую полную однозначную ясность.
И я не кривил душой, говоря это. Кто не хотел бы быть однозначно уверенным, что вот именно этот человек и есть источник твоего счастья и останется им даже годы спустя.
– Еще узнаешь, Антох. Какие твои годы!
– Ну да, ну да! Слушай, а Ольга знает? Ну, об этой твоей… ошибке.
– Нет! Зачем это? – Варавин оглянулся на окна дома с почти суеверным страхом. – Это моя ошибка, Чудинов. Мне с ней и жить до скончания века.
– А как же полная честность в семье и все такое?
Никита повернулся ко мне и уставился прямо в глаза.
– Ты сделаешь что-то, чтобы нарочно причинить боль человеку? – раздраженно спросил он. – Любому, даже чужому-постороннему?
– С чего бы это? Я же в своем уме.
– Вот и я в своем, Антоха. Я совершил косяк, я – не Ольга, – махнул он рукой в сторону дома. – Она не виновата, никак меня к этому не подтолкнула. Только мое любопытство или черт знает еще что. Но это никак мое восприятие Ольги как главного человека в моей жизни не поменяло. Наоборот, все стало очевиднее некуда. И с какой стати я тогда должен с ней делить груз этой ошибки, зная заранее, что это причинит ей боль?
– И что же тогда? Ты просто решил простить себе и забыть тот случай?
– Нет. Не простил и тем более не забыл. Просто научился жить с этим опытом. Думаешь, я в этом не прав?
Так, надо закругляться. Чего это меня практически допрашивать его потянуло? Весь разговор какой-то вышел кривой и неуместный, а вопросы мои вообще шедевральны.
– Не спрашивай меня. В чем-чем, а в этих вопросах я полный ноль. И вообще, Никитос, ты такой, мать его, правильный, что у меня уже от тебя долбаный токсикоз начинается!
– Ну не ной, Чудо! На солененькое хоть не тянет? А то я тебе Ольгины огурцы вместо кофе достану! И пойдем уже в дом! У меня уже яйца на этой холодине внутрь втянулись! Приспичило погулять ему!
ГЛАВА 23
Влада тихонько постучала в дверь, когда Никита уже разливал ароматный напиток из большого прозрачного кофейника по чашкам.
– А здесь кофе всем дают, или это чисто мужские посиделки? – спросила она с мягкой расслабленной улыбкой, наличие и особое сияние которой я нахально приписал себе.
Ну, а почему бы и нет, если от одного звука ее голоса я моментально ощутил себя слегка невесомым. Необъяснимая тяжесть в груди вдруг стала здоровенным таким шаром, наполненным гелием, норовящим оторвать мой зад от стула и потянуть как на веревочке навстречу Владе.
– Нет, у нас кофепитие унисекс! – радостно ответил Варавин, извлекая из шкафа еще одну чашку. – Присаживайся, Влада, сейчас и бутербродов организую, а то когда потом еще поедим.
Ольгина одежда выглядела на Владе чуть мешковатой, широкой в груди и плечах, но смотрелась отнюдь не небрежно, наоборот, заставляла выглядеть ее моложе своих лет. Цыпляче-желтый цвет свитера с высоким горлом будто подсвечивал ее бледную кожу и акцентировал внимание на насыщенно-карем цвете глаз, в которых сейчас не было и следа скрывающегося в этой женщине пугающего дара. Если так удачно прищуриться, то Влада вообще могла сойти за подростка. А может, дело в том румянце, что проступил на ее щеках под моим ни капли не скромным взглядом.
– Какие у нас планы на сегодня? – хлебнув горячего напитка, она прикрыла глаза и глубоко, с каким-то абсолютно искренним наслаждением вдохнула, от чего изящные ноздри расширились и задрожали. Трепетно, изысканно, возбуждающе, совершенно… э-э-э-э, Антоха! Стопэ! Куда это тебя поперло? Белый день на дворе, дел – вагон и маленькая тележка! Переключаемся в рабочий режим! Тем более похоже, именно на это Влада тебе и намекала, упорно избегая прямого визуального контакта. Все правильно: сначала маньяки, а потом уже личное. Хотя похоже, что для меня это дело как-то странно смещается в сторону личного, а это совсем не хорошо.
– Первым делом обыск, точнее, осмотр жилища наших жертв, – пробурчал я, уткнувшись взглядом в кружку и делая вид, что кружение пены поверх темной поверхности необычайно занимательно. – Потом в больницу. Опрос пострадавшего во вчерашнем немовском шабаше и определение его статуса подозреваемого либо чисто потерпевшего. В первом случае – он наш, во втором – исключительно Никитина головная боль. Дождемся Василия, пообщаемся для верности, выдадим ему начальственные ЦУ и двинем в город. У экспертов к тому времени должны быть готовы первые результаты.
– Вот, кстати, о потерпевших, – тут же нахмурился и потянулся к телефону Никита. – Позвоню-ка я в службу защиты детей. Вот прям хочу лично убедиться, что младших Киселевых заберут от матери такой! Ну надо же, нет чтобы дочерей оплакивать, она нажралась и пошла народные волнения устраивать!
– У всех по-разному горе выходит наружу. – Волшебную лампочку, что подсвечивала изнутри черты Влады, когда она пришла, будто кто вырубил, и теперь она снова стала такой, какой я видел ее поначалу – закрытой и напряженной, словно готовящейся к обороне каждую минуту.