Профессия: переводчик

Мирам Геннадий Эдуардович

Позже, в перерыве, я услышал, как один из советских делегатов сказал переводчику: "Не знал, брат, что ты так ненавидишь империалистов!"

Некоторое послабление в отношении эмоциональности перевода можно сделать для синхронистов.

Я уже писал, что некоторые синхронисты говорят слишком громко и даже иногда жестикулируют в кабине, повторяя жесты докладчика. Вызвано это особыми усло­виями синхронного перевода, большим психическим на­пряжением переводчика.

Громкий голос и жесты - это так называемая "моторная компенсация" стресса, и синхронист часто не в силах с ней совладать. Однако вреда от этого слушателям нет - гром-

кость голоса переводчика можно регулировать, а жестику­ляция в кабине не видна.

Что же касается устного последовательного перевода, то здесь переводчик должен соблюдать все требования "эмо­циональной нейтральности".

Переводить нужно громко, отчетливо, но без эмоций. Особенно это относится к шуткам докладчиков. Ни в коем случае нельзя смеяться шуткам до перевода, да и после перевода лучше не смеяться, а отреагировать на шутку сдержанной улыбкой.

Не забывайте, что вы посредник и шутки предназна­чены не вам!

То же можно сказать и о прочих эмоциях того человека, которого вы переводите (гнев, негодование, обида), они направлены не на вас, и, более того, вы в праве их не разде­лять. Поэтому переводите точно, но не вкладывайте в пе­ревод еще и свои чувства.

Нужно еще раз подчеркнуть, что переводить шутки и эмоциональную речь очень тяжело.

Во-первых, это трудно само по себе, из-за того, что юмор и эмоциональная речь идиоматичны, т.е. не воспри­нимаются в переводе дословно и их нужно интерпретиро­вать в понятных для слушателя словесных образах.

Во-вторых, это сложно психологически, так как трудно не поддаться эмоциям говорящих, если они веселятся или ссорятся. Поддаваться же этим эмоциям просто нельзя -вы не сможете переводить и будете вместо этого бессмыс­ленно хихикать или ругаться "своими словами".

Здесь едва ли можно дать еще какой-нибудь универ­сальный совет, кроме того, что уже сказано. Выходить из таких ситуаций каждый раз вам придется самим. Но мож­но дать несколько рекомендаций, исходя из собственного опыта.

При переводе шутки или эмоционального высказыва­ния лучше пользоваться косвенной речью. То есть перево­дить, к примеру, "You, son of a bitch!", не "Ты, сукин сын!", а "Он (она) говорит, что вы сукин сын".

Как видите, косвенный перевод не только четко опреде­ляет вашу нейтральную позицию, но и не несет в себе пря­мого оскорбления. Может быть, вам даже и удастся пога­сить конфликт.

Еще лучше ругательства не переводить вообще, а гово­рить тому, кому вы переводите, что его собеседник недо­волен или очень недоволен. Но это не всегда возможно, так как от вас могут потребовать точный перевод.

Еще одна рекомендация из своего опыта. Если тот, кого вы переводите, говорит: "Я хочу рассказать один анекдот (смешной случай, одну смешную историю и т.п.)", не пере­водите это дословно, а скажите что-нибудь вроде: "Я тут хочу вам кое-что рассказать".

При этом никто ничего не потеряет - если будет смеш­но, все и так поймут, что это анекдот или смешная исто­рия, если же нет, то вас, по крайней мере, не упрекнут без­винно в плохом переводе. Ведь шутки не все понимают или, точнее, не все понимают одинаково, особенно "дети разных народов". Вот один пример.

Американский лектор, говоря о реструктуризации госу­дарственных предприятий и, в частности, о необходимости правильно оценить полезность той или иной структуры предприятия, сказал: "А сейчас в качестве примера я вам расскажу одну смешную историю".

И он рассказал следующую историю.

На одну ферму приезжает горожанин и с удивлением видит в свинарнике свинью на деревянной ноге. В изумле­нии он зовет фермера и просит объяснить ему это не­обычное явление. Фермер говорит, что это совершенно уникальная свинья - она спасла ферму от пожара; подска­зала хозяину номер лотерейного билета, по которому он выиграл миллион, и постоянно дает полезные советы по ведению хозяйства и принесла ему этим целое состояние. Свой рассказ фермер завершил риторическим вопросом: "Ну разве можно убивать такую свинью ради нескольких отбивных?!"

Когда я закончил перевод для аудитории хозяйственни­ков из бывших советских республик, то услышал в науш­никах лишь несколько неуверенных смешков.

Возникла довольно неловкая пауза. Тогда, чувствуя, что лектор чего-то от них ждет, слушатели стали задавать ему вопросы "по теме": один спросил, принято ли в Штатах иметь подсобные хозяйства, в частности свинофермы при крупных заводах, и попутно поделился своим опытом; дру­гой - надо ли понимать этот пример со свиньей так, что от нерентабельных структур надо избавляться постепенно, извлекая из них всю возможную пользу.

Лектор был довольно обескуражен отсутствием ожи­даемой реакции и сказал мне в перерыве, что этот анекдот пользуется неизменным успехом, когда он выступает в Ев­ропе или даже в Африке.

Видимо, не зря говорят об особом советском ментали­тете, и нам, переводчикам, обязательно следует это пом­нить.

Говоря о юморе и анекдотах, стоит сказать и о переводе тостов и анекдотов за ужином в ресторане. Среди перево­дчиков этот "застольный перевод" недаром считается очень сложным и неблагодарным трудом.

Мы не будем говорить здесь о проблемах перевода гру­зинского или еврейского анекдота на английский язык. Это особая большая тема.

Поговорим о внешней стороне этого неблагодарного для переводчика занятия. Попробуем ответить на непро­стые вопросы: пить или не пить и если есть, то когда (чтобы требование перевести не застало тебя с набитым ртом)?

Мой совет (особенно начинающим): не есть и не пить, а делать вид, что ешь и пьешь. Наешьтесь заранее, выпьете потом с друзьями - это не ваш пир. Для переводчика за­столье - это работа и, повторяю, очень тяжелая.