Профессия
Шрифт:
– А что ты делаешь в уик-энд? Обычно? – спрашиваю деланно равнодушно.
– Пытаюсь выспаться.
– Дома?
– Иногда встречаюсь с любовником.
– Неужели?
– Я не похожа на женщину, которая может иметь любовника?
– Ты не похожа на женщину, которую может иметь любовник…
Она усмехается.
– Тем не менее…
– Я должен буду тебя сопровождать?
– Конечно.
– Это не так-то легко.
– Я
Кажется, она не ловит моего полувздоха. Если она любит секс, секс может ее успокоить. Ей не должно хватать секса по выходным. Но для окончательных выводов стоит познакомиться с ее бой-френдом поближе. Конечно, это не Сима. Я пошутил.
16. ЗАВТРАК
Итак, моя жизнь с Нового года – Иванна. Мы ночуем вместе без интима и вместе пьем кофе без сахара. Фу, как неинтересно.
В субботу она просыпается первой.
– Илья, открой окно, будь другом!
Конечно, это не просьба – «настежь». Она лишь хочет впустить в комнату немного солнечного света, но опасается подойти к окну. Я вхожу в зал. Спит она на полу, на толстом воздушном матраце, но все равно с виду, как в казарме.
– Не холодно ночью?
– Нет, все гут. На моих – восемь пятнадцать. Может быть?
– Вполне.
Она потягивается в постели, но не встает. Я раздвигаю шторы и сажусь на матрац у ее ног.
– Ладно, иди. Не смотри на меня: я не накрашена, – она закрывает глаза ладошкой. – Сейчас встану, поедем завтракать.
Похоже, в выходные я буду привязан к ней постоянно.
– Ты прочитал про бомбы?
Про бомбы? За это время я прочитал две книжки о неврозах, одну о маниакально-депрессивном психозе, несколько работ Фрейда, фармацевтический справочник о транквилизаторах и нейролептических средствах, все сетевые анекдоты о мании преследования, но про бомбы я ничего не прочитал.
– Да, я возьму это на контроль, – заверяю я.
– Хорошо.
Она убирает от глаз ладошку и смотрит на меня в утреннем, еще приглушенном, свете.
– Твоя девушка не ревнует тебя к работе?
– У меня нет девушки.
– Неужели?
– Меня мало интересует секс.
Нехорошо так о себе, о живом. Но часто женщин это заводит: одних – из желания помочь, других – из желания достичь невозможного. Трудные цели обычно привлекают.
– Неужели? – спрашивает она несколько озадаченно. – Ты же молод. Или это результат ранней пресыщенности?
– Это результат отсутствия…
Хотел загнуть умную фразу,
– Взаимности? – помогает Иванна.
Мне ли жаловаться на невзаимность? Не из-за меня ли девушки травятся дюжинами?
Я киваю.
– Возможно. В этом мире не остается места для чувств. Ты любишь своего мужчину?
– Нет. Это и хорошо. Я не жду его, не ревную его к жене. Не планирую с ним будущее, не собираюсь рожать от него детей. Мне с ним просто удобно.
Ничего аморального. Я ее понимаю. К тому же простые разговоры отвлекают ее, и она перестает думать о бомбах…
– Я вставать буду…
Похоже, намекает, чтобы я вышел. Но я делаю вид, что фраза – не ко мне. Чувствую через одеяло ее ступни. Да, она не в моем вкусе, но присутствие полуголой женщины так близко не может оставлять равнодушным.
– Илья, ты выйдешь?
– Конечно, – спохватываюсь и вскакиваю с ее матраца.
Холодно на нем, кстати. У меня такой же, но на моем мне теплее.
Ее отражение в зеркале накидывает халат и движется в сторону ванной. Потом возникает снова и начинает краситься. Когда видишь звезду так близко, она не то что не слепит, а даже не светит. Она меркнет для тебя как звезда. Ничего не остается.
Может, я подхожу на недопустимую дистанцию. Я наблюдаю, как она наводит карандашом один глаз, потом второй, как удлиняет ресницы и красит губы. Становится старше, строже, серьезнее.
Город переполнен политической рекламой. Политики даже больше, чем сигарет и водки. Выборы уже совсем скоро. Партийные блоки с названиями, напоминающими застольные тосты, идут друг на друга: «За Союз!», «За Киев!», «За экологическое равновесие!», за здоровье, за нас, за любовь, за тех, кто в море.
Лица их лидеров, которые меньше всех верят в эти лозунги, – повсюду, на всех плакатах, крупным планом. Холодные, лживые глаза. Это давит.
– Ты за кого? – спрашиваю Иванну, которая тоже глядит на этот апофеоз лжи из окна машины. – За Юлю?
– Нет, я не феминистка. И ужасно не люблю фальши. Ее коса – это фальшь. И вся она такая.
– Да ну, настоящая у нее коса. Я по телевизору видел, как она ее разматывала.
– А я говорю – фальшивая, я лично знаю ее стилиста. У «Парадиза» тормози.
– По субботам ты завтракаешь в «Парадизе»?
– С этой субботы и ты тоже.
– Кто платит?
В таких вопросах лучше не быть щепетильным.