Профессия
Шрифт:
Она встряхивает волосами. Дотягивается подбородком до плеча и вытирает кровь. Я все-таки разбил ей лицо...
– Стреляй же, урод!
Оружие смотрит прямо ей в глаза. И она смотрит прямо в дуло собственного пистолета.
– Я не хочу тебя убивать, – повторяю я. – Я хочу спасти жизнь Иванне, но не ценой твоей жизни или еще чьих-то жизней. Я уверен, что произошла ошибка, что она не совершила ничего такого, за что должна быть покарана настолько жестоко. Я должен узнать у твоего связного
Энжи смотрит на меня как на сумасшедшего.
– Это невозможно! Этого ты не сделаешь никогда!
– Помоги мне встретиться с Заком!
– Это невозможно!
– Почему? Зак – обычный смертный, как ты или я. Почему я не могу поехать в Москву и поговорить с ним об этом деле?
Ее глаза округляются.
– Не знаю, где ты раздобыл эту информацию, но Зак никогда не выйдет из тени ради встречи с тобой...
– А с тобой?
– Я не сделаю ничего для этого!
– Почему?
– Потому что решение принято, и я не имею права ни с кем его обсуждать.
– Но это ошибочное решение!
– В таких делах ошибок не бывает!
– Даже Бог ошибается, Энжи. А решение о смерти Иванны принял не Господь Бог... Разве Бог не ошибается?
– Бог?
Ее глаза наполняются черными слезами.
Если бы Бог не ошибался... не было бы никакой войны. Она жила бы с отцом в Грозном, училась бы в университете, мечтала бы об успешной карьере, семье и детях, а не носилась бы дорогами чьей-то мести...
Ей всего девятнадцать лет. Я не знаю, как она рассуждает. Но я вижу, как по ее лицу ползут огромные слезы и смешиваются с кровью, струящейся из рассеченной губы.
– Бог не ошибается, – говорит Энжи. – Ошибаются только люди... когда верят другим.
30. УВОЛЬНЕНИЕ
Я оставляю ее связанной, но живой. Я оставляю ее, оставляю ей ее оружие и уже через полчаса причаливаю к офису Иванны. Сердце не на месте. Мне вдруг приходит в голову мысль, что Энжи могла затеять это все просто, чтобы отвлечь мое внимание, могла перезаказать Иванну... Никто не даст гарантии, что она работает самостоятельно.
Иванна выходит с Симой. Тот, заслоняя ее собой, провожает до машины и открывает ей дверцу. Парень внимателен. Просто молодец, не то, что я. Результат с Энжи – это ни «да», ни «нет». Это промежуточный результат. Если результат вообще.
– Как ты провела день? – спрашиваю у Иванны.
И вдруг вспоминаю нашу утреннюю ссору в ее офисе, слезы, которые я не сумел сдержать, и – как отражение – слезы Энжи.
– Как обычно, – отвечает она спокойно. – Устала...
– Ты ужинала?
– Да, в офисе.
Отрываю руку от руля и кладу на лоб. Жар, кажется.
– А твой день?
– Так себе.
–
– Промежуточный.
Она усмехается. По ее мнению, что бы я ни предпринимал, стрелка результативности не сдвинется с нуля. Я уже не спорю с ней, но теперь, по крайней мере, я вижу направление, в котором буду толкать эту неподвижную стрелку. И я расшибусь, но сдвину ее!
Раньше я не знал, от кого или от чего должен защищать Иванну. Было несколько покушений, но исполнителей так и не установили. Не знаю, что с ними стало. Это истории, которые закончились.
Теперь началась история Энжи. Очень непростая история. Потому что я ее знаю. Она мне близка. И мне не все равно, что с ней случится.
– О чем так задумался?
– Дни увеличиваются.
Когда мы входим в непроглядную темень ее квартиры, мне начинает казаться, что жар усиливается. Присутствие Иванны не успокаивает меня, дневное напряжение не проходит. Я не могу избавиться от мыслей об Энжи, брошенной связанной в пустой квартире. Влага ее слез не высыхает из памяти.
Нелегко вести дела с женщинами. С женщинами-жертвами и с женщинами-убийцами – одинаково нелегко.
– Когда я вспоминаю свою жизнь, не могу припомнить ни одного счастливого дня, безоговорочно счастливого, – говорит вдруг Иванна. – Кажется, таких дней не было. Просто не было. Обычно я спрашиваю людей, были ли они счастливы. Некоторые говорят: «Когда родился мой ребенок», «Когда я поступил в институт», «Когда меня взяли на работу». Один клиент сказал: «Когда я его убил». Он убил – и решил все свои проблемы одним махом. Я добилась для него минимального наказания. Через год он вышел на свободу – и это тоже был счастливый для него день. Но о себе – не могу сказать ничего такого. А ты?
– Я...
Стоит задуматься. Иванна очень критична. И ее аналитический склад ума мешает ей чувствовать. Мне тоже что-то мешает... Жар что ли...
– Ты был счастлив со своими женщинами?
– Я плохо помню.
– А когда стал чемпионом по боксу?
– Может... Но это стирается. Как ощущение опасности, как боль. Чувства не вечны, это тревожит меня больше всего.
– Хорошо, что чувства не вечны, – улыбается Иванна. – Иначе пришлось бы намного тяжелее. Почему ты не хочешь ничего рассказывать?
– Ты знаешь достаточно. Разве нет? Ты же составляла досье... или что-то в этом роде, прежде чем предложить мне работу...
Я правда, не хочу говорить. Не хочу думать о том, что было и чего не было. Тем более – о счастье и несчастье.
Снова звонит мобила и говорит голосом Энжи:
– Я не могу развязать руки!
– А телефон чем ты держишь?
– Зубами!
– Энжи, дорогая, я не могу сейчас приехать...